У Эстина речь тучного, роскошно одетого епископа, о скромности и стремлении обходиться имеющимся, вызвала улыбку. Возникла пауза, Всеслав молча обвёл всех взглядом и со злостью посмотрел на Никифора.
– Ваше преосвященство, к сожалению, не я один действую не как примерный христианин, и мои далёкие родичи в лице Ярославичей унижают своих родных братьев, а со мной и подавно расправятся при первой же возможности. Ярославичи только и надеются, что мы ослабнем, чтобы отхватить от Полоцкого княжества кусок побольше. Они бросили нам вызов, избив полоцких купцов, всё, что мы собираемся предпринять – это лишь защитить интересы Полоцка. Наши недруги потеряли чувство реальности от гордыни, Псков и Новгород должны поплатиться за наглость.
Всем своим видом Никифор показывал негодование от слов Всеслава, но помалкивал.
И вдруг среди полной тишины, наступившей в тереме, раздались какие-то шорохи в сундуке, расположенном в углу. Обычно в нём хранилась посуда для пирушек князя, и загадочные звуки всех озадачили. Но никто из присутствующих ещё не успел как-то среагировать, когда внезапно сундук открылся и из него выскочил воин со странным громоздким луком.
Всего за мгновение лучник прицелился и выпустил три стрелы. Они воткнулись в стол, пригвоздив рукава одеяний Ратимира, Эстина и Никифора. А лучник, заметив недоумение и испуг на лицах собравшихся, громко засмеялся и произнёс:
– Я, как светлейший князь на совете, сковал вам руки!
Стрелка звали Вадил, именно о нём полоцкий князь упоминал в начале совещания. Мой отец мало что знал об этом человеке. Вадил был благородного происхождения, потомком знати, правившей в Полоцке до призвания варягов на Русь. Вадил был известный гуляка и главные подвиги он совершал на любовном поприще, ходили сплетни не только о молодых девушках, но и о замужних женщинах, чем Вадил и прославился. Некоторые считали Вадила сумасшедшим, но когда-то в походе полоцкого войска на торков ещё совсем юный Вадил спас жизнь князю Всеславу, и с тех пор ему многое прощалось.
– Прости Господи, как это всё понимать? – придя в себя и озирая испорченную дорогую рясу, возмутился епископ.
– Да, как, ваше преосвященство? Значит, когда нужно навязать кому-то христианство, то все методы хороши, и по жестокости церкви равных нет. А если ваша власть уже установилась, вы живёте в роскоши и обираете людей, то сразу кричите о согласии и стабильности. И вы ещё осуждаете князя за попытку защищаться? – с усмешкой произнёс Вадил.
– Подобные бравады – это уже чересчур! – сказал Эстин и, доставая стрелу из стола, посмотрел на растерявшегося князя.
– Разве, Эстин? Мне казалось, что такое появление как раз в духе викингов. А не перебор, что наёмник, которому вообще наплевать на то, что будет с Полоцком, присутствует на совете? Не слишком ли, что скандинавы всегда выступают за войну? Конечно, пограбите, когда Ярославичи не могут ответить, затем сядете на драккары,