На тренировки Юля ходила по вторникам и четвергам с шестнадцати до восемнадцати, а то и до девятнадцати часов вечера. Всегда болтали с Любой по дороге. Говорили о литературе, в частности о Толкиене, Клайве Льюисе и ставшей тогда знаменитой Джоан Роулинг с ее «Гарри Поттером». Люба окончила тюменский иняз и сейчас переводила для себя «Гарри Поттера», увлекалась английскими классиками и бросалась фразами из стихотворений Китса. Даже сама начала писать какой-то роман. Часто спорила с Пашей по поводу литературной критики разных книг.
– Он ведь писатель! – сказала Люба.
– Кто? – спросила Юля.
– Паша! Его даже печатают. У него друг в каком-то издательстве.
Юле не верилось, что «это чмо» (кем она считала про себя Пашу) может что-то там писать. Паша обладал какими-то длинными непропорциональными конечностями, руки и ноги его всегда странно изламывались, когда он дрался или просто ходил. Абсолютно пустое лицо неприлично взрослого человека с редкими усиками над верхней бесцветной губой, на маленькой голове бараньи черные завитки, во рту кривые зубы. Юля даже представить себе не могла, как Аня может с ним целоваться. Но главным оскорблением мира, которое бросил Паша, Юля считала его страшенные голубые рейтузы советского времени. Если кто и застал Олимпиаду – 80, то это они. Сама Юля происходила из малообеспеченной семьи, жили вдвоем с мамой на одну ее зарплату и алименты в пятьсот рублей (эти пятьсот рублей как раз уходили на оплату занятий по фехтованию). Но мама старалась предоставить Юле все необходимое, в том числе и спортивную форму. Да, пусть дешевую, с рынка, но новую. Поэтому Юля не могла понять, как «важный сотрудник» Паша с приличным окладом не может купить себе элементарные штаны, а распугивает народ старыми рейтузами с оттянутыми коленками. Зато самомнения у Паши было хоть отбавляй. Он считал себя неотразимым, крутым и конечно первым, после тренера. И уж конечно он думал, что «будь у него больше времени, то он смог бы сам стать тренером».
– Он мне даже несколько книг подарил. – продолжала Люба. – Я тебе принесу как-нибудь, почитаешь.
Юля промолчала, предпочитая не делать преждевременных выводов.
Однажды они с Любой в разговоре зацепили и тренера Алексея Николаевича. Юле вдруг стала интересна персона самого мэтра. На днях она спросила у Алексея Николаевича, где он учился фехтованию и есть ли у него какое-нибудь спортивное звание. Оказалось, что нет.
– А зачем это тебе? – спросил он.
– А что мне сказать, если меня когда-нибудь спросят, у кого я научилась фехтовать?
– Скажешь то же, что и я всем говорю «В моей жизни был человек, умеющий фехтовать, вот он меня и научил».
– И все?
– Все.
Юле даже обидно стало за тренера. Как же так, человек обладает мастерством, а титула у него нет, ни разряда, ни чемпионства. Впрочем, она решила, что присвоила бы ему «мастера спорта».
Она расспрашивала Любу и та стала делиться немногим, что ей известно о тренере.
– Он неместный, приехал, вроде откуда-то