***
Он проснулся до звонка будильника, опять. Солнце уже поднялось и весело светило в окно, птички щебетали на ветвях старой ивы, утро просто излучало радость и жизнь, но Антон ничего такого не чувствовал. Прошло 2 недели с того дня, как он отключился на работе на весь день, хотя ему казалось, что прошло уже больше года. Время стало таким же, как и мир – размытым и вязким, он как будто жил во сне, где каждое движение давалось с трудом, а мысли застывали, не успев оформиться в слова.
Лучше ему не стало, только хуже, как будто где-то в его ауре образовалась дыра, сквозь которую утекала его жизненная сила. А может, так оно и было. Иногда он чувствовал, что вот-вот отключится так же, как тогда в кабинете, и прилагал просто невероятные усилия, чтобы остаться в реальности, ведь не мог же он оставить свое бренное тело в поезде или автобусе. И еще он похудел, это уже было заметно всем, не только ему.
Но больше всего его добивали эти новые ранние пробуждения, природу которых он никак не мог понять. Весь день он из последних сил старался не заснуть, тратил просто колоссальное количество энергии на такие простые и обыденные вещи, о которых раньше вообще не задумывался, что казалось бы, должен был спать сутками. Но нет, вот уже неделю что-то выталкивало его из уютного сна задолго до положенного срока, при этом избытком энергии его организм никак похвастаться не мог. Проснувшись, он уже чувствовал себя уставшим, но спать не мог. Хотя проблем с засыпанием у Антона не было, хоть этому он мог пока радоваться, стоило его голове коснуться подушки, как он тут же проваливался в тревожный сон, иногда без сновидений, иногда сны были туманными и пугающими, он забывал их сразу после пробуждения.
Сегодня он тоже видел что-то во сне, но что, никак не мог вспомнить. Наверное, эту проклятую монету, подумал он, глядя в потолок красными опухшими глазами. С того дня, как этот старик сунул ему монету, его жизнь превратилась в ад, этого он уже не мог отрицать. Хотя последняя крошечная рациональная часть его личности все еще не хотела сдаваться и утверждала, что он просто подхватил какой-то экзотический вирус или вообще заболел раком или чем-то вроде того. Надо обратиться к врачу и не валить все на мистику, как какой-нибудь забитый крестьянин из средневековья, так говорила ему рациональная часть его натуры, но ее голос был слишком слабым. Антон никогда не любил лечиться, больницы пугали его, а врачи казались кем-то вроде инквизиторов, он, как и большинство людей, предпочитал ждать пока «само пройдет». Но это не проходило.
– Нет, эта болезнь требует другого лечения, – прошептал он, лежа в кровати и ожидая, пока будильник начнет его день, – если оно есть.
Мысли о том, что он, возможно, умирает, начали приходить к нему в первые дни после встречи с тем стариком, сначала они были робкими и похожими на тени, но с каждым сумрачным днем они крепли и набирались сил, как будто высасывали их из Антона. И это были спокойные мысли. Нет, они конечно пугали, но паники не было, паника требовала слишком много