День обещает ему испытания, и сложнейшее из них – это колючее ожидание.
Я тоже не любил бездействие, но этот мир заразил меня сильнейшим интересом к своим тайнам. Я так изголодался по новому, неизведанному, что готов был узнавать в мельчайших подробностях о каждом аспекте жизни цивилизации техно, даже если это будет грозить неприятностями. Да что уж говорить, мне доставила удовольствие та опасность, которую пришлось пережить в библиотеке. Это чувство живое, и я уже давно его не испытывал.
Двар, мой носитель, неспешно передвигался в сторону одного из производственных зданий. До начала стражи он ещё успеет потрудиться на любимой песко-абразивной пушке, вытачивая изделия, которые в будущем, несомненно, пригодятся кому-то из техно. Максимальный рационализм – всё делать на пользу общему делу.
Время бежит слишком стремительно. Вот уже наступает день, когда Двар будет маяться от информационного голодания и скуки, мне же остается созерцать и складывать обрывочные наблюдения в единое целое знание.
3.
Несмотря на кажущееся единомыслие, объединяющее все население Куба, не было двух техно, полностью одинаковых как внешне, так и по убеждениям, и по развитию. Даже преследуя одну великую цель, невозможно среди множества дорог, ведущих к ней, найти две одинаковые.
В то время, как Двар с упоением купался в гигабайтах информации, Кэр держал стражу на одной из Граней Куба. И он не горел желанием возвращаться назад, в библиотеку, вопреки возможным упрекам и неудобным вопросам, которые ему непременно бы задали, узнав о его странных предпочтениях. Впрочем, страха эти обстоятельства вызвать не могли, разве что раздражение, и то тщательно скрываемое. На Кубе проявление эмоций не приветствовалось, даже пресекалось.
С боевой площадки Грани открывался панорамный вид на два сектора. Вид исключительно мрачный и грозный, внушающий невольный трепет; создавалось впечатление, что у Куба есть лицо, обветренное, древнее и до холодных разрядов в спине бесстрастное. Пример, памятник и ежедневное напоминание того, к чему должны стремиться техно.
Вот, что нравилось Кэру – ощущение того, что он неотъемлемая часть великого нечто, он – карающая длань Куба. Но вместе с этим его не оставляло неприятное чувство, будто эта самая рука ограничена в движении. Раздавить, уничтожить, разрубить надвое каждого врага, любого, кто посмеет посягнуть на неприкасаемую святыню – но нет! Приказ пока был лишь один – отбросить. Непонятный парадокс, который Кэр, конечно, однажды попытался разрешить когнитивным путем.
Это было в одной из библиотек Куба, не в той, где обучал Гриф, а на другом Секторе. После очередного особо крупного налёта варваров из Хаоса группа ярко выраженных стражей, как назвал бы их Двар, задались вопросом, почему, уничтожив агрессоров, они остановились, вместо того, чтобы отправиться в ответную атаку, раз и навсегда покончив с врагами. Таких техно