А может, потому что видела в нем охотника, знающего про диких зверей больше остальных.
Или все дело в том, что Тахир – единственный, кто смотрел на меня, не игнорировал?
Не знаю.
В жизни бы не подошла к нему с просьбой, если бы не острая необходимость спасти детеныша. Ведь я совершенно не знала, чем могу помочь. Ласка и нежность – это лишь верхушка айсберга. Одними поглаживаниями тут не справишься.
Подошла на привале, вздрагивая от тяжелой атмосферы.
Тахир совершенно бесцеремонно подхватил малыша и стал крутить. Я чуть не заорала на него, мне казалось, он его просто сломает. Но терпела, кусая губы. Он вернул его мне и вздохнул:
– Без понятия, на чем еще душа держится. Может, и на вашей привязке. Не мучила бы ты его, отпустила. Не вытащишь, да и себя погубить можешь.
– Помоги, – выдавила сквозь пересохшие губы.
– Должок за тобой будет, – на его лицо снова вернулось глумливое выражение.
Я, не моргая, смотрела в его глаза. Оба ведь понимаем, что мне нечем расплачиваться в этом мире, кроме как телом. Тахир усмехнулся и кивнул, не дожидаясь ответа:
– Дотяни до вечера, я насобираю кое-чего для отвара. Попробуем отпоить. Дыши за двоих, Николь.
И он легко поднялся и ушел вперед по дороге. Бессменный разведчик, которому я буду должна. Гад, который точно знает, что сейчас происходит между мной и детенышем ирлиса. Я дышу за двоих, я иду за двоих. Так тяжело мне не было даже в первый день похода. И больше всего я сейчас боялась, что пропущу, когда крохотное сердце устанет биться.
Под молчаливое неодобрение я периодически сбегала к реке и смачивала платок, который прикладывала к мордочке малыша. У него не было сил пить, но я ощущала, как он тихонько посасывал мокрую тряпицу.
Я даже проглотила остатки гордости и подошла к Джантару за той самой волшебной мазью, но он лишь досадливо дернулся:
– Не поможет.
А потом тяжело вздохнул и спросил:
– Тебя же к травницам могут даже не пустить, ты это понимаешь? Чертова дура.
Я вжала голову в плечи и вернулась в конец нашего каравана. Я все понимаю, в этом-то и проблема. Вчерашнее детство развеялось с утренней росой. Обрушилась жизнь с ее выбором. А у меня нет правильных решений, как и у Джантара.
От этих мыслей глаза помимо воли набухали тяжелыми слезами. И страшно стало. Что же я натворила?
***
Джантар шел впереди всех и высматривал едва видную тропу к броду, заросшую за ненадобностью. Теперь стало понятно, отчего прервалась связь с травницами. Мост обвалился,