Небольшая комнатка, стол и два стула – обстановка более чем скромная. И сыщик сам – вылитый мент, только бывший, скорее всего – на пенсии. Они рано уходят, по выслуге лет. Лет в сорок – сорок пять, в самом расцвете мужских сил.
Жёсткое лицо, ёжик с проседью, голос прокуренный, хриплый.
– Присаживайтесь, слушаю вас.
Стыдновато было Николаю Васильевичу начинать, но тем не менее надо. Он вздохнул:
– Я бы хотел, чтобы вы последили за моей женой.
– Не совсем мой профиль. Я не «топтун» – бывший опер.
Николай растерялся. Он и так переступил через себя, придя в эту контору. И стыдно, и неудобно, а теперь вот ещё и оказывается – зря.
– Простите. – Он поднялся, собираясь уходить.
Сыщик взглянул снизу вверх на его расстроенное лицо:
– Что же вы уходите?
– Вы же сами сказали – не ваш профиль.
– Я хочу помочь. Может, и не сам – друзья в других службах есть.
– Я подозреваю жену в неверности, – с ходу бухнул Николай.
– Серьёзно. Есть основания?
– Есть, иначе бы не пришёл.
– Что вы хотите увидеть в результате? Фото, аудиозапись? Прослушку телефона?
– Всё! Мне надо твёрдо знать – да или нет?
– По закону прослушивать телефоны запрещено.
– А изменять разрешено?
– В Уголовном кодексе об этом ничего нет.
– Так вы мне отказываете?
– У вас есть при себе её фотография?
– Нет, я не знал, что она нужна.
– Привезите фото, желательно – лицо крупным планом. И ещё ваш адрес, номер стационарного телефона и мобильного – вашего, и вашей супруги.
– Мой-то зачем?
– Для связи. И аванс – пять тысяч. Сами понимаете: машина, бензин, аппаратура – всё денег стоит.
Николай Васильевич отсчитал деньги, продиктовал адрес и телефоны.
– Надеюсь, всё будет конфиденциально?
– Само собой.
– До свиданья. Завтра я заеду, завезу фото.
– До свиданья.
Николай сел в машину. Его терзали сомнения – правильно ли он сделал, обратившись к сыщику? То, что сын не его, уже доказанный факт. Так стоило ли вмешивать в семейные неурядицы чужого человека, ворошить грязное бельё? Нет, всё-таки он должен идти до конца. Пусть неприятно, постыдно – но надо выяснить. Когда-нибудь этот гнойник должен лопнуть, и лучше, если это произойдёт раньше. Хотя какое «раньше», если он двадцать лет в дураках ходил? Вот простофиля! Сейчас он чувствовал себя обманутым, ничтожным, оскорблённым в лучших чувствах – даже зло появилось в душе на супругу. И он хорош – верил ей безоглядно.
Дома Николай делал вид, что всё хорошо – даже, пересилив себя, улыбался. Когда супруга уселась смотреть бесконечные сериалы, перелистал фотоальбом и выбрал фото посвежее,