– Да. Меня Седой кличут. Тебя что привело в наш райский уголок?
– Кузьма – Шах. Поесть, отогреться и найти, с кем на дело пойти…
Я расстегнул тулуп, порылся в карманах, вытащил мятые бумажки с водяными знаками. Деньги. Говорят, самое лучшее изобретение человечества. Без них пришлось бы мне тащить сюда шкуру мутанта, сдачу наверняка давали бы хвостами собак.
Деньги нам выдавали в части, новыми хрустящими бумажками, воняющими типографской краской. Но их я методично выменивал на затертые и помятые, чтобы не засветиться.
– Да ты богач. Долго собирал? – с издевкой спросил Седой.
Я же аккуратно раскладывал бумажки на стойке, шевелил губами, ведя подсчет.
– Все. Мне бы водки. Чай горячий с сахаром. Хлеба, помазуху на него, ну и…
Я посмотрел на столы. Даже сквозь вонь старого прокуренного помещения пробивался аромат шашлыка. Рот наполнился слюной, желудок предательски начал забирать у мозга командование.
– Мяса жареного, – закончил я. Пока я вдыхал аппетитные запахи, Седой выставил на стойку все перечисленное. Потом потыкал пальцем в деньги.
– Не хватит, – произнес он.
– Как это? Тут же много…
– Кусочек – три. И скидку делать не буду, пусть земля будет пухом Трофимычу.
Я еще раз глянул на столы.
– Это один кусочек мяса столько стоит? – уточнил я.
– Ага. Ладно, давай я тебе колбасы дам, нормальной, докторской. Чуть плесень по бокам, но я водочкой оттер. А чай надо подождать, – пошел на мировую Седой.
– И баночку кукурузы, – поспешно добавил я. Бармен крякнул от досады. Я же начал все сгребать со стойки. И, прежде чем ринуться на присмотренное место, посмотрел в хитрые глаза мужичка.
– Седой, я знаю, у тебя мой старый знакомый оседает. Бортником кличут. Мне бы с ним поговорить.
– Он после смены отсыпается. Не в моих принципах уставшего сталкера будить по пустякам, – отозвался бармен и недовольно скрестил руки на груди, намекая, что тема закрыта.
– Седой, Трофимыч меня от собак прикрыл, а тебе лень позвать человека? – сказал я строго и, не дожидаясь ответа, направился к столику. Место я выбрал так, чтобы сзади была глухая стена, исключающая возможность нападения со спины, и чтобы хорошо просматривались выход и барная стойка.
Я пришвартовался, разложил свое съестное богатство на столике, осмотрелся. С улицы вернулись любители никотина и холода. Взяв две бутылки водки, я приблизился к этой компашке. Помятые лица курильщиков напоминали серые здания Завода, в глазах виднелся отпечаток печали, который эти люди пытались прикрыть налетом пьяной веселости.
– Это у кого-то так денег нет? – воскликнул один из них, тот, курносый, что окликал меня на улице.
– Денег не подаю, не на паперти, – сказал я и, театрально взвесив в руках бутылки, поставил одну им на стол. – А вот выставиться тяжелой водой – за мной не заржавеет. Выбрал вам покрупнее, а меньшую мы с другом раздавим.
– Так они же обе поллитровые… –