– Что там, за дверями? – поинтересовалась я.
Торжественная тишина башни была пугающей, заставляя понижать голос и ступать тихо и осторожно.
– Не знаю. Никогда не заглядывал, – ответил Иоко.
– Но это же твоя башня… Или нет?
– Моя. Но я не заглядывал во все комнаты.
– Почему?
– Зачем?
– Интересно, – заметила я.
Иоко шел впереди меня уверенно и быстро. Он оглянулся, пожал плечами.
– Что интересного? В этой башне никто никогда не бывает, кроме меня. Пустые комнаты. Только днем приходят лусы, но мы же не хотим с ними встречаться, верно? Не хочешь проблем – не открывай какие попало двери. Хотя Безвременье и пустой мир, сюда любят наведываться разные твари. Поэтому лучше быть осторожным. Запомни это, София.
Я согласно кивнула и схватилась рукой за стену, чтобы не свалиться на крутом повороте. Этажей башни я не считала, мной овладел священный ужас, и я что есть мочи вглядывалась под ноги, чтобы не упасть и не наступить на что-нибудь… этакое. Предчувствие не обмануло меня. На очередном повороте, привалившись к окну, нас поджидал еще один скелет. Обглоданные останки и белый череп, лежащий на подоконнике.
– Его тоже съели лусы? – запинающимся голосом уточнила я.
– Тоже. Этот был мой любимый. Умный и почти разгадал секрет шкафа, вот как ты. Только, открывая очередную створку, он пожелал вернуться домой. Пожелал вслух. И Шкаф перестал выполнять его желания, потому что он не работает как портал. Пришлось оставить незадачливого путешественника в башне – он не был готов путешествовать со мной и все равно погиб бы.
– И тебе не было его жалко? – хмуро поинтересовалась я.
– Жалко? София, я привожу сюда немало людей, это моя работа, моя задача. Другого не знаю. Я не могу жалеть их всех, иначе мне придется умереть от тоски. А умирать мне, знаешь ли, не хочется…
Он опять заговорил как мальчишка, обернулся, блеснул веселыми глазами, и мне подумалось, что угадать возраст Иоко невозможно. Сколько ему лет на самом деле?
– Сколько тебе лет? – тут же спросила я.
– Ты задаешь очень много вопросов. Ты забыла, что я тебе рассказал? Это Безвременье, тут нет времени. Вообще нет. Никто не исчисляет дни, годы, месяцы и так далее. Луны светят так, как им хочется, день длится столько, сколько ему хочется. У меня нет возраста, и у тебя его теперь тоже нет. Поэтому не спрашивай сколько мне лет и не считай свои годы. Теперь тебе это не понадобится. Могу поклясться, что здесь ты точно не состаришься. – Иоко усмехнулся, хлопнул ладонью по стене, толкнул ногой тяжелую деревянную дверь, на которой неизвестный художник вырезал множество во́ронов, и вышел на улицу.
Я последовала за ним, с опаской оглядываясь и прижимая к боку рюкзак, висящий на плече на одной лямке. Меня встретил теплый ветер, пахнущий приятно и терпко, под ногами заклубилась пыль. Здешняя