– Ты сидел целые два часа, почему не стал делать упражнения вместе со всеми? – говоря с еле заметным акцентом, поинтересовался он.
– Я немного стесняюсь сразу заниматься с незнакомыми людьми. К тому же не знаю ни одного приема и вообще не знаком с этим стилем. – я ответил с неожиданной для самого себя, откровенностью.
И сразу же ощутил странную атмосферу, которой наполнилась комната. Внимание обострилось, как-будто мне что-то угрожало.
– Так ты хотел бы заниматься? – отпив из большой фарфоровой чашки, спросил он.
Прищур его глаз казался мне каким-то насмешливым, словно он не принимает меня всерьез. Сидел он с выпрямленной спиной, не касаясь спинки стула. И за все время нашего, как в итоге выяснилось, долгого разговора, ни разу не почесался, не переменил позы и вообще не сделал ни одного лишнего движения, только медленно потягивал чай. Мне же было не по себе. Почему-то я подумал, что меня хотят обмануть, хотя сказано было всего несколько фраз.
– Понимаете, я ищу немного другое. – немного напряженным, дрожащим от волнения голосом, произнес я – Мне интересно одно состояние, которое появилось у меня случайно в момент сильной опасности.
Старик едва заметно подался вперед, словно его по-настоящему заинтересовали мои слова и произнес:
– Ты наверное говоришь про обыкновенную внимательность. Люди любят все приукрашивать и усложнять, поэтому часто делают из простых вещей – сложные. – он сделал небольшую паузу, чтобы отпить чай и продолжил:
– Когда страх смерти подступает к самому сердцу, человеческое внимание работает в усиленном режиме. Обостряется зрение и все остальные чувства.
Но придется тренироваться всю жизнь, чтобы овладеть подобными навыками, без всяких травок. – посмеиваясь закончил он.
Я заметил, как тщательно он наблюдает за моей реакцией на его слова, будто этот разговор был для него очень важным. Я же в свою очередь старался запомнить каждую произнесенную фразу, потому что тревога мгновенно сменилась необычайным интересом. В его словах, я почему-то чувствовал нечто притягательное. Или быть может даже не в словах, а в способе их произносить, в создаваемой ими, атмосфере.
– Не знаю, что вы имеете в виду под «травками;», но принимать я точно ничего не стану. – эта предложение прозвучало как-то по-детски и я почувствовал себя неловко. Положив ногу на ногу и впервые отпив чай, я сказал:
– Тогда было возможно самое счастливое время, раньше я ни с чем подобным не сталкивался. Мысли полностью отключились. По-моему, это что-то гораздо важнее, чем обычное усиленное внимание. – словно оправдываясь, закончил я.
– Что для тебя важнее, решаешь только ты сам. Стоило тебе всего раз действительно проснуться,