Адам был весь поглощен разными занятиями, стремился проявить себя на катке как можно лучше, но прыжки ему не давались. И вдруг… после того, как пошел в музыкальную школу, Адам стал лучше прыгать, как будто в нужный момент давалась команда с пульта, и он прыгал правильно. В общеобразовательной школе учился Адам неплохо, хотя почти половину уроков пропускал из-за утренних занятий в спортшколе. В лучшем случае Алисе удавалось его привезти в школу к третьему уроку.
Мальчик был полностью покорен музыкантом, только о нем и говорил, что не просто раздражало, а сильно злило отца. Алисе же преподаватель музыки излучаемым слабо уловимым ощущением предвкушения приятного состояния счастья навевал мысли о возможности другой жизни, в теплой европейской стране, в которой был человек, готовый взять ее туда. С ним Алиса даже не флиртовала, Алиса никогда ни с кем не флиртовала, хотя друг детства называл ее «королевой флирта», и с Джанпаоло она просто вела спокойную дружескую переписку и иногда разговаривала по телефону, когда он звонил. Познакомились они летом, на отдыхе, во время завтрака в отеле, в последний день. Интересно, что муж ничуть не возражал против этих разговоров, может, потому, что почти ничего не понимал по-английски. Да если бы и понимал, в разговорах не было ничего, к чему можно было бы придраться, хотя муж Алисы мог придраться только лишь к тому, что она с кем-то разговаривает, вместо того, чтобы уделить это время ему. Стоит, однако, заметить, что Алиса разговаривала g телефону не по работе только в редкие свободные минуты.
Как-то, в плохую погоду (был дождь со снегом), возвращаясь из «Семерочки» с продуктами домой, Алиса беседовала с сыном: «А как было бы хорошо переехать к Джанпаоло». Адам вскричал: «Мама, ну как же мы можем уехать, ведь ОН здесь живет!». Алисе это совсем не понравилось. Ее рассудок еще функционировал, хотя она уже была «подсажена» на получение энергии на уроках. И музыкант так сильно напоминал первого мужа! И когда она находилась на уроках музыки, боль, эта изнуряющая годами фундаментальная боль, действительно фундаментальная, ставшая основой ее жизни, все определявшая в ней, эта боль слабела, а иногда почти исчезала, давая ей предвкушение проблесков счастья. И часто болевшая в прямом и переносном смысле голова в присутствии музыканта никогда не болела.
Алиса по-прежнему любила первого мужа, не просто любила или помнила, она была крепко к нему привязана, каждый день думала о нем утром и вечером, а иногда и днем, радостно поглощала энергию от музыканта и не очень обращала внимание на то, что недовольство