А другие – новые, отливающие цветным блеском, или тусклые в матовой пленке переплета.
В новых было мало иллюстраций в отличие от старых, где уютные картинки часто были обязательным фоном слов.
А Даир любил иллюстрации.
Взяв несколько книг, Даир вошел с охапкой в читальный зал.
У входа в зал восседала грузная библиотекарша.
Временами она строго посматривала поверх своих очков на немногочисленных читателей в зале. И вновь утыкалась в чтение ярко глянцевого журнала.
Вечерело, и в помещении было мало людей.
За первым столом усердно корпела над стопкой толстых учебников юная девушка-студентка с длинной, красиво заплетенной косой.
В ряду слева копошилась в планшете долговязая женщина, временами заглядывая в книги, в беспорядке лежащие перед ней.
А рядом, за соседним столом, склонился согбенной фигурой над книгой пожилой мужчина.
Временами, шурша бумагой, он неторопливо перелистывал страницы, слюнявя кончик пальца.
Пытаясь сконцентрироваться на чтении, Даир отвлекался на старика, на мысли и на постоянно болтающего Ола:
– Куда обычно уходит мужчина, когда ругается с женой? К другой женщине. Или в гостиницу, тоже с другой женщиной. Но не в библиотеку, Даир. Не в библиотеку, – нудно бубнил он под ухом.
– А я давно здесь не был, Ол. Почти с самого студенчества. Почему бы не зайти?
– Но это ведь странно…
– Не странней того, что я должен отчитываться тебе, – досадливо поморщился Даир, перевернув страницу.
– Ты просто убежал от окружающего мира, как в детстве.
– Это не бегство, Ол. Ведь книги – продолжение окружающего мира. Разве книги отделимы от жизни?
– Отделимы. В книгах ты живешь чужими жизнями. А в реальности живешь своей жизнью, которой, – насмешливо скривил губы Ол, – Ты боишься. Ведь легче жить чужой, где нет ответственности. Книга ведь не может ударить. А реальная жизнь полна опасностей. Не правда ли?
– Нет…, – раздраженно уткнулся в книгу Даир. – Может мне сейчас нужно набраться знаний, мудрости, чтобы поступить правильно в жизни.
– Не каждый начитанный может быть умным. И не каждый умный – мудрым.
– Право, Ол. Ты мешаешь мне думать. Ты мешаешь мне успокоиться.
– Успокоиться в книжном безмолвии? В этой пустоте, где нет жизни и страсти? А может ты уже умер, Даир, как человек? И живет просто твое тело?
– Зря вы думаете, что в библиотеке нет жизни, – повернулся вдруг старичок. – Если бы вы знали, насколько она полна страстей. Когда-то в библиотеках проходили основные события. Любовь, ненависть, убийства, войны. А в тайных закоулках лабиринтов происходило много тайных интриг… Если бы вы только знали.
Сняв роговые очки, старик прищуренными глазками, спрятанными в глубине седых мохнатых бровей, посмотрел на Даира.
– Мы, наверное, помешали вам, – извинился Даир.
– Нисколько, – по-отечески ласково улыбнувшись, ответил старик, – Это скорей я помешал вашему диалогу. Я