Затравили собаками в смерть.
Не сумела она места лобного
Избежать, – что же делать теперь?
Вот и псы показались не ме́шкая,
Впереди алабай-волкодав.
Рот скривило у волка усмешкою, —
Что ж, посмотрим кто был из нас прав.
За любовь, за свою постоянную,
(Нет верней, во́лка в этих делах,)
Драться будет он в схватке отчаянной,
Вражьи глотки сжимая в зубах.
За неё, за волчат не родившихся,
За разорванный жизни покой,
За мечтания в сумрак уплывшие, —
Вместе выли под зимней луной.
За неё, за любовь в ночь ушедшую, —
Не вернуть те мгновения вспять, —
И за их, волчью преданность вечную,
Он с улыбкой готов умирать!
Взви́лось тело в прыжке злобно-яростном,
Закипела от бешенства кровь.
Рвал собачьи, волк глотки безжалостно,
За ушедшую в небо любовь.
Алабай в волчью холку с презрением,
В хлёстком выпаде зубы вонзил,
И взирая «в ничто» с изумлением,
Обескровленный рухнул без сил.
Тишину нарушая звенящую,
Ночь пугая, сверкнул карабин.
Умирая, любовь настоящую,
Волк уже догонял не один.
Не спеши уходить в небо, милая!
Расплатился я с жизнью сполна!
Снова вместе мы будем, любимая…
Где-то тихо завыла луна..
По осеннему городу старый трамвай
По осеннему городу старый трамвай
брёл своею дорогой в какую – то даль,
словно, ждал его где – то священный грааль
и стучала по рельсам колёсная сталь!
Пассажирка сидела одна у окна,
по щеке незаметно стекала слеза,
на стекле запотевшем писала она
своим пальчиком нежным
в сердцах – чепуха!
А в ответ дождь косой рисовал коллажи,
струйки круто меняли свои виражи,
превращаясь стекая, увы, в миражи,
оставляя, как будто, следы – чертежи!
Билетёрша устало: " Скорей бы в депо,
примелькались дома, фонари и пальто!»
Пассажирке уже всё казалось – смешно,
зонт красивый достала, вздохнула легко!
Упорхнула она мотыльком в темноту,
заполняя своей красотой пустоту,
нарушая шуршаньем зонта тишину
и вдыхая осенней поры красоту!
Обжигала листву золотая эмаль,
одиноко светил серебристый фонарь,
опустевший трамвай шумно брёл в свою даль
и стучала по рельсам колёсная сталь!
Обратить свои слабости в силу
Обратить свои слабости в силу,
Хрупкой быть, и немного стервозной.
Той единственной, дерзкой и милой,
От которой болеют серьёзно.
Не страдать от любовной чахотки,
Не бежать за пропавшей натурой.
Лучше