Ну другой стороне пестрели фотографии детские. С лицами и даже с именами – правда, без фамилий.
У меня мелькнула догадка насчет того, чем занимается этот «пердальный» центр. Но оставалось непонятным, зачем сюда понадобилась я.
В конце коридора нашлись еще двери: налево, направо и одна посередине. На последней было написано:
«Приемная».
Я поняла, за которой открывается моя новая жизнь.
Приемная оказалась маленькой.
Точнее, она была большой, вмещала много шкафов книжных полок и еще чего-то. Но секретарский стол стоял бастионом, не пуская вглубь.
По краям бастиона молчала еще пара дверей. Левая не имела ни опознавательных знаков, ни даже ручки. Около правой висела табличка.
Под табличкой стоял маленький диван, на нем поджалась одинокая пара.
Я подняла голову.
«Заведующий пренатальным центром
доктор медицинских наук,
профессор,
заслуженный деятель науки
Николай Николаевич…»
Фамилию я прочитать не успела, потому что из-за монитора приподнялась секретарша в белоснежном халате:
– Вы ко мне или к Николай Николаичу?
– Вы Оксана? – на всякий случай уточнила я.
– Да, – ответила девушка.
Голос был тот, что я слышала по телефону, но на вид этой самой девушке здорово перевалило за тридцать.
Остренькое личико ее не смог бы назвать красивым даже моряк, вернувшийся из полугодового плавания.
– А вы, простите, кто?
– А я Анастасия. Помните, мы вчера с вами говорили по телефону и вы назначили встречу. Я номер куда-то засунула, позвонить не смогла…
– Ах, Анастасия! – женщина посмотрела на меня очень внимательно.
Я стояла молча, не предполагая дальнейшего.
– Супруги Мироновы, выйдите ненадолго в коридор. Николай Николаевич вас скоро примет, но мне необходимо отлучиться.
Две серых тени поднялись и скользнули вон.
Оксана же вышла из-за стола и заперла дверь приемной изнутри.
Я отметила, что у нее очень густые волосы, подобранные сзади в большой узел. Довольно красивые икры сияли из-под халата колготками невидимого цвета – отметив это, я поняла. что в приемной на удивление тепло. Задники секретаршиных туфель с высокими каблуками сияли серебристой складчатой кожей. Однажды я видела такие в одном из бутиков самого современного из местных торговых центров. Я забыла, в каком именно, помнила лишь, что туфли были итальянскими, обозначались «ограниченной капсулой» ручной работы, а цена выражалась числом, приближающимся к пятизначному.
– Присаживайтесь к столу, Анастасия, –