Ее голос оказался низким и приятным.
– Пока один и только к Аде, – я тоже засмеялась. – Я поняла, что доноры кодируются пятью цифрами, вас… то есть нас всего три штуки и не кодируют. Что означает четырехзначный номер на попе?
– Это не номер, – Ада захохотала, тряся всеми складками. – Это время последней сдачи. Тебе доктор говорил про срок пипира пятнадцать минут?
– Говорил, – кивнула я, сразу поняв смысл неизвестного слова.
– Так вот, когда ты с донором идешь пипириться на сеанс, Алексис тебе рисует время, раньше которого нельзя сдавать молочко от бешеного пёсика. Иначе ему штраф, а ты без бонуса.
– Но почему именно на заднице? – я в самом деле чего-то недопонимала.
– Не только на заднице! – сказала Катя. – На переднице тоже.
Опустила длинную ногу с подоконника, встала из-за стола и показала мне плоский живот с полустертым номером.
– Ничего не понимаю, – я была сбита с толку. – Почему кому-то сзади, кому-то спереди?
– Нет, Настя, ты в самом не поняла, – опять захохотала смешливая, как видимо, Ада. – По правилам донор может пипирить тебя или сзади или спереди. На животе тоже пишется время. Только спереди я его уже смыла, а сзади еще не удосужилась. Смою, когда пойду готовиться на следующий сеанс.
– Это нас обычный процесс, – добавила Катя.
– И сколько раз вы сегодня…– осторожно начала я, еще не зная, о чем здесь можно спрашивать прямо, а о чем все-таки нельзя. – Время смывали?
– Я четыре, Адка пять, – спокойно ответила напарница и снова закинула ногу на подоконник.
– Вас обработали девять человек?! – я изумилась, вспомнив, как доктор определял пятерых в день. – Что так много?
– Накладка вышла, – пояснила толстушка, придвигая печенье. – Один после командировки, другой вчера был на сутках и смог прийти только сегодня, еще у кого-то еще что-то… Бывает время от времени.
– Еще не так бывает, – Катя усмехнулась. – Вот когда набежит человек пятнадцать, еще и новеньких наберут, а у нас обеих менстр.
– И что тогда?
– Тогда настоящий аврал. Оксанка из приемной приходит, Сашка и готовит и сама же у кого-нибудь принимает. В общем – кино и немцы под Москвой.
Мне стало ясным, что слова про «всех со всеми» тут не пустой звук, а объективная реальность, с которой придется мириться независимо от желаний.
– Но и сегодня было неслабо, – добавила Ада.
– И что… Как?
– Нормально, – Катя махнула чашкой, поняв невнятно сформулированный вопрос. – Как видишь, обе живы-здоровы…
– …И даже в меру упитаны!
– А почему ты пять, а Катя четырех, а не наоборот? – продолжала я, решив узнать в первый раз как можно больше.
– Потому что у Адки вагина большая, – ответила за напарницу Катя.
– Ведро, – гордо кивнула та. – Без ручки, зато с ногами.
– А из девятерых один был Валерка, у него пенис толщиной с мою ногу. Только она и может принять.
– «Валерка»? –