– Вы, товарищ командир, видели, с какой высоты бомбили? – тревожно поглядывая назад, в сторону невидимой теперь переправы, ответил старший сержант. – С недолётом положили, чего тут думать.
– Значит, вернуться могут? – как всегда, встрял в разговор Алексей.
– А ты думаешь, почему нас комбат через реку вплавь отправил? – вопросом на вопрос ответил Цепеленко.
– А хозяйство наше: артиллерия, боеприпасы, миномётные и пулемётные взвода? – задумчиво перечислял Лёшка оставленные на том берегу подразделения и имущество разделённого батальона.
– Ничего. Комбат с ними начштаба оставил. Приказал технику в сторонке укрыть, а если что – искать объезд, – проявил осведомлённость взводный.
Загромыхало. Бойцы, не сговариваясь, повернули головы назад. Там, вдалеке, набухая и расширяясь, росло облако чёрного дыма.
– В колонну поротно! Становись! – донеслась дублируемая по цепочке команда. Марш продолжался.
«Какая-то непонятная война, – не переставая оглядываться на далёкое чёрное облако, размышлял Лёха. – Нам до немца ещё пару дней топать, а она уже началась. Или не началась? А если началась всё же? Тогда наши передовые части, наверно, уже к Варшаве подходят. Нам пешком за танками ни за что не угнаться. Так и не увижу ни одного немца, прямо как Цепеленко на «финской». А он, кстати, молодец, никто не понял, что переправу ещё раз бомбить будут, – только комбат и Володька!»
Рассуждения младшего сержанта прервал чей-то истошный крик: «Воздух!»
Солдаты поспешно улеглись на спины, с любопытством разглядывая приближающиеся самолёты. Двенадцать зелёных машин с крестами на фюзеляже и фашистской свастикой на хвосте не спеша летели вдоль дороги со стороны переправы. Непривычный излом крыльев у основания и закрытые обтекателем не убранные шасси делали их похожими на стаю пикирующих, хищных птиц. Самолёты летели так низко и близко, что были видны лица пилотов и стрелков из-за стёкол кабины, поглядывающих на лёгкую панику внизу, вызванную их появлением.
Кто-то из бойцов неуверенно помахал рукой, один из немецких самолётов, перевалившись с боку на бок, махнул крыльями. Ответный жест лётчика, если, конечно, это был он, вызвал у солдат бурю восторга, и вскоре уже полбатальона, вскочив на ноги, радостно приветствовало пролетающую мимо немецкую эскадрилью. А через несколько мгновений, сделав небольшую горку, самолёты скрылись за лежащим впереди холмом.
– И ничего это не война! – радостно затараторил за спиной у Лёхи стряхивающий пыль со штанов красноармеец Красовитов. – Нормальные мужики, хоть и фашисты! Правильно политрук говорил: немецкий пролетариат за буржуев воевать не станет!
– У этого «пролетариата» бомбы над переправой закончились, нечем ему с тобой воевать было, – ехидно ответил солдату Цепеленко.
– Похоже, что так, – невесело согласился боец, –