Одержимость. В объятиях Змея. Анастасия Шерр

него?

      Да нет, не может быть такого…

      – Доброе утро, Ангелочек, – его голос охрип то ли после сна, то ли от взгляда на её круглую попку, которой она виляла и которая была скрыта от глаз Андрея под его же рубашкой. – Это моя одежда на тебе? – он прищурился.

      Лиля повернулась и внутренне сжалась. Наверное, ей стоило спросить у него, прежде, чем напяливать на себя его рубашку…

      Но ведь он спал. А этот предмет одежды так пах им…

      Сглотнула и выдавила из себя улыбку.

      – Доброе утро! Прости… Просто… Мне одеть нечего было, – она виновато опустила глаза в пол, подглядывая за ним из-под длинных ресничек.

      – Ладно, – как-то неоднозначно махнул рукой и, застегнув джинсы, присел за стол. – Накормишь?

      Лиля улыбнулась. Он не сердится! А то она уже мысленно кляла себя на чём свет стоит.

      – Конечно! Я вот пирожки испекла, омлет сделала и сырники, а ещё мясо нашла у тебя в холодильнике и запекла… – она что-то увлечённо щебетала и суетилась у духовки.

      Андрей растерянно почесал затылок.

      Пирожки? Сырники? Мясо?

      Как?

      Когда, блять, она это всё успела?

      Всю ночь что ли не спала?

      Исключено. Он сношал её в различных позах до самого рассвета, а когда наконец выпустил из своих рук, девчонка мгновенно отрубилась.

      Соответственно, успела накашеварить за пару часов.

      Ну дела!

      – Умоюсь пойду, – резко поднялся и широкими шагами пошёл прочь из кухни.

      Стало как-то… Хреново.

      До одури хреново, сука!

      Эта девочка не для него. Не с ним ей место. Не с таким мудаком.

      Ей бы детишек нарожать какому-нибудь примерному очкарику, который ей на восьмое марта будет цветочки таскать да стишки рассказывать.

      А тут он! Змей, для которого важно только потрахаться погорячее да свалить подальше.

      Что он может ей дать?

      Да ни хрена!

      Лиля с замиранием сердца наблюдала за тем, как Андрей поглощает яства, что несомненно ему пришлись по вкусу.

      Она даже не ожидала, что такому богатому мужчине понравится её простецкая стряпня.

      Отчего-то стало его жаль.

      Бедненький.

      Хоть, конечно, и странно так думать о здоровенном мужчине, которому она почти-что в пупок дышит.

      Ворохов с наслаждением пережевывал сырник, просто охреневая от этого давно забытого вкуса.

      Вкуса небогатого, но беззаботного детства, когда они с Илюхой за последний кусочек маминого лакомства буквально устраивали сражения, после чего получали по традиционному отцовскому подзатыльнику и принимались убирать кавардак на тесной кухоньке «хрущевки».