государей» (на примере легендарных Яо, Шуня, Вэнь-вана и др.), когда, по их мнению, общество находилось в должном состоянии. Окончательной консервации ритуала должен был содействовать так называемый процесс «исправления имен», который являлся ни чем иным, как механизмом самовоспроизведения и внутрисистемной актуализации ритуала. Полагая язык одной из самых консервативных областей человеческой жизни (то, что досталось от предков), Конфуций считает его вполне приемлемым критерием для определения адекватности самовоспроизведения системы. В соответствии с этим критерием, все должно соответствовать своим именам: правитель должен быть правителем (т. е. вести себя как правитель), подданный – подданным и т. д. Т. е. консервация ритуала здесь достигает своего апогея. Часть нагрузки по формированию общественных стереотипов снимается собственно с ритуала (понимаемого как определенное действие) и передается языку (не случайно китайская лексика столь насыщена ритуальностью). Возникает своего рода языковая социальная матрица. Осуществлять непосредственный перенос и контроль за «исправлением имен», т. е. самовоспроизведением системы, должен «цзюнь-цзы» («благородный муж»), наделенный для этого соответствующими качествами: «жэнь» (гуманность), «и» (справедливость), «чжи» (знание) и «ли» (ритуал). Прямой перевод этих понятий не отражает их истинного наполнения и требует пояснений. «Жэнь», гуманность, означает выстраивание отношений между людьми в духе солидарности, аналогичной родственной близости членов семьи. «И», (справедливость), означает исполнение людьми взаимных обязанностей в соответствии с их чином. «Чжи» – это вовсе не знание вообще, а знание того, что должно делать и как это сделать. Принцип «ли» было бы правильнее перевести не как «ритуал», а «самодисциплина», т. к. данное понятие предполагает следование правилам благопристойности, вносящим в поведение человека меру и упорядоченность. Следуя означенным правилам, «благородный муж» поддерживал тем самым «вэнь» – понятие, означающее не что иное, как образец идеального общества, созданный древними правителями (Яо, Шунем и др.). В этом, согласно Конфуцию, состоит «дао», т. е. истинный путь (в отличие от даосов, для которых дао – вселенский принцип). Божественное (правильнее было бы сказать – высшее, т. к. «бог» в конфуцианстве – понятие внесистемное) предназначение («дэ») состоит именно в следовании по этому пути и теперь (в соответствии с отсутствием в системе небес) становится уже не прерогативой правителя (который уже не нуждался в оправдании своего статуса), а достоянием каждого члена общества, т. к. своим исполнением «дэ» он может влиять на положение дел в Поднебесной.
Трудно удержаться от приведения аналогий с коммунизмом, который тоже обладал своей социальной матрицей (собственно, «коммунизм»), отрицал существование бога, имел своих «цзюнь-цзы» (пролетариат), но обладал определенными «дестабилизирующими» систему недостатками, унаследованными от
