На дне лежали нелепые, смачно чавкающие, человекоподобные существа. Часть из них, имела вполне человеческий облик, но чудовищно увеличенный, огромный живот, заслонял и лицо, и руки, и ноги. Они походили на надувные шары. У других головы и конечности были атрофированы. Но, их рты распахнулись, чуть ли не до самых ушей. Недалеко катались головы, где на середине должен быть рот, зияла огромная пасть. Здесь же, в вязкой жидкости топтались, плюясь и визжа, странные и корявые уродцы, кустисто обросшие бурой шерстью, а с ними в обнимку стояли толстые безобразные существа с болтающимися космами сальных волос. Глядя на них, я вспоминал чьи-то стихи. Стихи как страх буравили мой мозг, словно хотели вырваться с плена моей памяти:
От меня ничего не осталось,
только жуткий животный страх.
Это он вызывает жалость.
Он дрожит слезою в глазах.
Он ослабшей рукою плечи
охватил мне, чтоб не упасть.
В каждом слове текучей речи
спотыкается. Скалит пасть
в неудачной пародии смеха.
Он истерикой бьется в висках.
Он лишает гордость успеха —
этот жуткий животный страх.
Дрожь в руках настырно искушала меня – призывая бежать, как можно дальше. Но, сила затянула меня в это болото. Я с головою ушел в трясину, густую как будто яркую кровь. Из жижи показалось существо, которое и ввело меня в замешательство, необъяснимый ступор и шок. Такого ранее я не мог видеть нигде! Небольшая голова, совершенно непропорциональная телу, на ней – небольшие глаза, похожие по своему описанию на свиные, они черные и горящие, как два огненно-ярких огонька. Поднявшееся бесчувственное лицо, если это можно было назвать, которое оказалось рядом с моим лицом, я ударил ладонью. Голова покатилась по поверхности. Вверх брызнул фонтан жижи. Отпрыгнув, я еле успел отбить быстрый бросок и, выпадом упредив следующую атаку, с силой ударил тварь по ее безмозглой, змеино-плоской башке. Тварь, взвыв, волчком завертелась на месте. Видеть она ничего не видела. Однако в то же время я помнил, что дал