И все – таки, самый страшный грех, обуреваемый человеком – это его гордыня, подумал Штольц. Именно уязвленное самолюбие толкает человека, как на великие дела, так и на преступления. К несчастью, как показывает история, непримиримый, целеустремленный эгоист способен сделать гораздо больше «почивающего на лаврах вселенской любви» космополита. Зло – страшная всепоглощающая сконцентрированная сила, поэтому добро, чаще представленное в расплывчатом идеализированном состоянии, бывает перед ним беззащитно.
«Этот страдающий явным «комплексом Наполеона» человек имеет все шансы стать лидером целой нации. Почему люди так подвержены стадному чувству? Особенно те, кто сам не в силах решить собственные проблемы?»
Штольц подбросил в камин парочку поленьев. Огонь не сразу перекинулся на них. Вначале осторожно, подбираясь со всех сторон, слизал более мелкие сучки. Затем, не встретив никакого препятствия, затрещал, заискрился маленькими фейерверками в разных концах доски и вдруг охватил крепкое дерево разом, целиком и уже не отпустил до самого победного конца, пока не уничтожил в горячем пламени.
«Сегодня он был особенно несдержан. Но я успел ему заметить, что корректность – тоже разновидность дипломатии».
Штольц поворошил щипцами крупные угли. Во всех комнатах было тепло благодаря отлаженной системе парового отопления. Камин служил скорее для общего антуража – дополнением к обстановке в стиле начала XX века: Фаберже, Картье, Кандинский…
«Я опоздал, задержался на лекции. На этой почве у него случилась нервная истерика. Боже, какие люди занимаются политикой!»
Штольц улыбнулся. Столь экспрессивное выражение чувств свойственно людям искусства. Бедняга Девриен. Штольц вдруг представил, как этого симпатичного, далекого от политики представителя высокого искусства отчитывает маленький злобный человечек. Он без конца нервно дергает плечом, отчего прямая непослушная челка настойчиво лезет на глаза. На последней стадии возмущения у вождя с неустойчивой психикой начинает подергиваться верхняя губа, отчего под носом комично прыгают маленькие черные усы – щеточкой. Такой смешной и жалкий в своей попытке запугать и подчинить себе всех без исключения.
«Я объяснил ему основные приемы общения – всегда смотреть в глаза собеседника и стараться при этом выглядеть как можно доброжелательней. Он слушал, не перебивая».
«Слава Богу, он научился говорить более спокойно. Речь его при этом звучит не менее убежденно. Теперь он даже создает впечатление рассудительного, умного политика».
Да уж, – вздохнул Генрих, – природа наделила человека изворотливым умом. Ни одно животное на Земле не в состоянии так искусно