Легче всего вспоминать то, что зачастую труднее всего описать словами.
Например, новичок-меломан может вспомнить, как он чувствовал себя на концерте. Более опытный слушатель запомнит больше о самой музыке – о ритмах, гармониях и мелодиях. Но лишь опытные музыканты способны вспомнить мельчайшие подробности тембров, текстур и композиций. Почему нам легче вспоминать наши отношения и чувства, чем описывать события, имевшие место на самом деле? Причина состоит в сущности воспоминаний, воспроизводимых строками З. Предположим, что некое настроение или устремление связано с деятельностью множества разных агентов. Достаточно просто составить огромную строку З, благодаря которой мы могли бы впоследствии вернуть себя в подобие этого сложного состояния – посредством повторения тех же самых действий. Но это не позволило бы нам автоматически описать пережитые чувства, ибо они порождают совсем другую картину, и такое описание потребовало бы от нас суммирования всех многочисленных и разобщенных действий в рамках куда более компактного словесного изложения.
Далеко не всегда можно оценить сложность того или иного ментального состояния по тому, насколько легко нам описать его в словах. Конкретное состояние ума может объединять громадное количество информации, и этот объем окажется чересчур велик и разнообразен для того, чтобы выразить его через небольшое число слов – а при этом он будет не очень-то сложным в научном смысле. Более того, ощущения, которые мы можем выразить словами, во многом ограничены социальным процессом, посредством которого мы учимся использовать слова. Чтобы слово оказало предсказуемое воздействие на других людей, мы должны соблюдать строгую общественную дисциплину в отношении того, как это слово употребляется; персональные же внутренние сигналы человека не сталкиваются с подобными ограничениями. Сигналы, поступающие от наших невербальных агентов, могут быть связаны со строками З, и эти связи широко разветвляются, чтобы активировать других агентов. Если каждому члену такого сообщества надлежит активировать сотню других, то всего за три-четыре шага активности агент «дотянется» до миллиона других агентов.
Если рассуждать с точки зрения воспоминаний «по строкам З», становится несложно (по крайней мере, в теории) вообразить, как человек способен вспомнить общее впечатление от сложного опыта; при этом трудно понять, как человек может с легкостью воспринимать конкретные высказывания вроде: «У Джона больше конфет, чем у Мэри». Если наша гипотеза верна, традиционный взгляд на работу разума применительно к «фактам» и «суждениям» следует, так сказать, поставить с ног на голову. Но по-прежнему тяжело разобраться, почему людские умы тяготеют к неопределенным, трудновыражаемым склонностям.
8.4. Парциальные ментальные состояния
Мы порождаем новые идеи, комбинируя фрагменты старых идей, и это означает, что в разуме одновременно