Вчера Л. Б. объявил выходной для всей группы в честь приближения финала съемок шоу. Я рискнул пригласить Марию, ну ты помнишь, я тебе о ней писал, актрисульку с многообещающей «харизьмой», которая оказалась довольно интересной собеседницей (ну, понимаю, твоя саркастическая улыбка в этом месте обеспечена) прогуляться по городу. А то за работой и ранним подъемом, некогда было приобщиться к культурным ценностям.
Вообще Сиануквиль – довольно милый камбоджийский курортный городок, из достопримечательностей имеются в наличии два храма, Верхний и Нижний, да статуя Золотых Львов. Кстати, в переводе, «сиануквиль» означает «челюсти льва». По пути к пагодам мы любовались живописными озерами, по великолепной природной задумке, любовно украшенными цветущими лотосами. Мария потешалась над смешно торчащими над поверхностью воды головами молодых мужчин, собирателей цветов. Уж что они там собирали, корни ли, семена ли, не в курсе. Но «изюминку» общему декору водной глади их темные лохматые головешки явно придавали.
Я, словно завзятый экскурсовод, подвел Машу к статуе льва, у которого в пасти лежал золотой шарик. Но первый же вопрос девушки:
«А что он, собственно, символизирует, этот зажатый в пасти шар?» – ввел меня в замешательство. А надо сказать, что такого же размера два золотистых шарика скульптор не поленился добавить льву под хвост. Ну, чтоб не было у людей проблем с их половой идентификацией. С львицей обстояло дело более банально. Не нашел ничего лучшего, чем представить льва в роли властелина всего сущего, который держит под контролем весь земной шар, сжимая его в челюстях. По легенде в один прекрасный момент терпению льва придет конец и челюсти сомкнуться.
Марию, похоже, такой ответ удовлетворил, она откинула голову красивым профессиональным жестом, поправила кудри, чуть задумалась, а потом отметила, что я, в своих аналогиях, очень похож на закадычную подругу ее детства, пресловутую Александру, ну ту, что мы просили поиграть с тобой в Шерлока Холмса, точнее в мисс Марпл.
Нагулявшись вдоволь вокруг пагод, захотелось посидеть в тенечке, что мы и сделали, устроившись в одном из уличных кафе недалеко от пляжа. Город готовился отойти ко сну. Резкий свет рекламных щитов пытался соперничать с угасающим, но потрясающим по красоте, сиянием малинового заката. Стих шум на дорогах, немного спала жара, приятный вечерний ветерок распушил золотистую прядь Машиных волос, выбивающуюся из-за уха.
Непривычно было видеть ее лицо без грима. Я с наслаждением разглядывал веснушки на ее хорошеньком носике, а она, смутившись, отвела свой взгляд в сторону и стала накручивать непослушную пушистую прядку на палец. Некоторое время мы молчали и тихонько прихлебывали напиток, приготовленный из семян самронга,