С каждым годом, с тех самых пор как в нем поселились люди, возведя свои постройки, черные стволы, будто приманенные безумием и злобой, подползали все ближе и ближе, словно намереваясь проглотить погрязшее в пучине безумной «охоты на ведьм» поселение.
К тому дню, о котором я расскажу, черный лес уже пробивался сквозь сырой чернозем вплотную к обветшалым бревенчатым домам на окраине. Лукаво заглядывал в грязные окна, высовывал нос из-за низких пологих крыш домов, а вдалеке, за его взлохмаченной плешивой опушкой привычно для всех рокотал гром. Он вторил гомону разбушевавшейся в преддверии ожидаемого зрелища толпы… – старуха прервалась, а глаза ее покрылись дымкой воспоминаний. Она вновь вяло пожевала нижнюю губу беззубой челюстью, а затем, словно пробудившись ото сна, оттолкнула остолбеневшего и, кажется, задыхающегося мужчину со своей дороги. Цепко всмотревшись зло сверкающими глазами в лицо мальчишки, замершего и не имеющего возможности отвести от нее взгляда, она зловеще продолжила:
– Единственным путем, ведшим в город, был ухабистый дорожный тракт. Он длинной извилистой кишкой тянулся от самой столицы, через поля и этот дремучий лес, среди ветвей которого сгинуло множество путников, прерывая свой долгий-долгий путь на главной площади поселения. Прямо под самыми стопами толпящегося на ее обколотых камнях мостовой люда, – пожилая женщина устало опустила свою палку и, тяжело вздохнув, оперлась на нее дряхлыми морщинистыми руками.
– Именно по этой дороге, малыш, на расправу горожанам и тащили молодую и так интересную тебе «ведьму», словно скотину на убой… Ведьма! – старуха хмыкнула, а потом с необъяснимой злостью выплюнула, – девочка, на вид и успевшая повидать за свою жизнь и семнадцати с небольшим зим. Тонкая, словно кленовый листок, она, шатаясь, босая шла по неровным плитам мостовой. Двое городских смотрителей вели ее за туго натянутые цепи, крепящиеся к дубовым колодкам, сковывающих вместе руки и шею. Каждый из них норовил подогнать нерасторопную «ведьму» – считали своим долгом дернуть цепи каждый на себя, из раза в раз сбивая девушку с ног. На потеху восторженно визжащей, как свиньи, толпе: «Так ее», «Бей ведьму», «Сжечь чертовку!». Хрупкое девичье тело падало, безвольно повисало на толстых бычьих цепях, едва не задыхаясь в колодках, без возможности встать на ослабевшие ноги. Девчонка мучилась