Минус-время ― название, которое я дал довольно распространенному, мне думается, явлению.
Представь. Просыпаешься. Быстро завтракаешь, толком не чувствуя вкуса. Одеваешься и чуть ли не бегом устремляешься на остановку. Мучительно ждешь автобус. Едешь и клюешь носом, не позволяя себе окончательно отрубиться. Выходишь на холод и проклиная все на свете, тем же быстрым шагом ковыляешь на работу, наблюдая унылые, не выспавшиеся лица окружающих. На протяжении всех этих действий ты толком ничего не видишь и не ощущаешь, кроме раздражения и невыносимой скуки. Не получаешь каких-то значимых впечатлений. Память вместе с изможденным сознанием вообще, как правило, отключаются, отдавая тебя целиком на милость автопилоту. Тебе не просто скучно, а иногда даже противно. Ты с нетерпением ждешь, когда же закончится это время. Минус-время. Время, которое ты с радостью бы пропустил, выкинул к чертям из своей жизни. Но снова приходишь на работу. Сидишь, изнемогая, до обеда, потом набиваешь брюхо чем попало в людной и шумной столовке. Ешь, стараясь не привлекать к себе внимания, ведь тебя давно тошнит от всех этих людей с услужливыми лицами, с лживыми улыбками и их вежливой, бесцельной болтовней.
Возвращаешься после обеда и все становится только хуже. Тебя разморило и серьезно тянет в сон. И здесь требуются недюжинные усилия. Ты садишься на свое высокое кресло из кожзаменителя. Пялишься на экран, старательно изображая напряженную мыслительную деятельность. Кое-как досиживаешь до шести и как ракета вылетаешь из этого, проклятого бесконечной скукой, места.
Все это мерзкое минус-время, которое хочется стереть и забыть. Досадная необходимость. Но говорят ― нужно работать, нужно на что-то жить. Как странно, большинство из нас должны вкалывать с утра до вечера на ненавистной работе. Как все-таки это чертовски странно. Ну ничего, другие терпят и я смогу.
Еду домой. Вхожу в свою серую, крошечную комнату. Но несмотря на всю ее убогость я рад. Нет, даже счастлив. Свершилось! Теперь я начинаю жить, ведь минус-время кануло в пустоту, сгнило, почти не оставив следа в памяти. Радостно ем, наслаждаясь каждым кусочком. Ничего не остерегаюсь, не ловлю на себе непонятных взглядов еле знакомых людишек. О счастье! Я наконец-то один. Пью обжигающе горячий чай с двумя ложками белого как вата сахара. Читаю книгу, развалившись на крошечном уютном диване. Это мое время. Только ради него я терплю эту жизнь.
Жаль, но с утра все начинается по новой. Встаю в шесть утра и запихивая в себя очередную порцию омлета, начинаю ждать вечера. Когда я смогу придти домой и расслабившись, буду развлекаться и отдыхать. Правда, зачастую приключалась другая напасть ― примостившись на диване после тяжелого «трудового дня», я включал какой-нибудь фильм. Я всегда предпочитал фантастику, ведь в ней нет этого убого и серого мирка, где годами ничего не происходит. Но ее всегда мало и я старался смаковать каждый такой фильм, смотря его десятки раз. Но от усталости я не то что смотреть не мог, у меня даже мысли в голове не копошились. Сколько раз я просыпался посреди фильма, не запомнив ни черта из того, что только что смотрел.
Несправедливо. Вкалываешь, терпишь это ужасное минус-время, а затем даже не можешь получить, причитающееся тебе по праву, удовольствие.
Сегодняшний день обещал быть таким же как всегда: серым, тягостным и пустым. Но вечером произошло событие, разрушившее привычный ход моих будней.
…
Я очнулся от мыслей, когда полупустой автобус подъехал к переезду. До дома оставалось всего каких-то минут пять, но поезда могли продлить это время на добрый час, если не больше. За то я их и ненавидел. И поезда, и переезд, и людей, которые эти поезда пустили поперек единственной проезжей части. Сидел я, по обыкновению, у окна, уставившись в сумрак промозглого вечера. Завывал ветер, проникая сквозь потрепанную обшивку старого Уаза. Хорошо я был одет по погоде. В синий допотопный пуховик. Потертый, но все же теплый. Мне было терпимо и даже в чем-то приятно. Вообще я любил вечерние поездки домой. Но любил я их только тогда, когда переезд оставался открыт.
Я начал ерзать из стороны в сторону, стараясь рассмотреть приближающийся поезд и почувствовал локтем какой-то объект. Это была новенькая, толстая тетрадь с черной кожаной обложкой. Как я ее не заметил за двадцать минут пути? Не знаю. Спасибо «дорожному трансу». Ехал, все время пялясь в окно. Но видел лишь несвязные образы прямиком из памяти, приправленные скучным воображением. Да, в дороге я всегда утопал в бесконечных, ни к чему не ведущих, мыслях.
Я осторожно поднял тетрадь. Почему-то мне показалось, что в ней могут быть какие-то вырезки или вкладыши. Я представил, что поднимаю ее и на весь салон из-за несвоевременного порыва ветра разлетаются во все стороны разноцветные бумажки с изображением каких-то людей и зданий.