– То есть только животным? – переглянулись полицейские.
Инспектор кашлянул в кулак, и его подчинённые виновато умолкли.
– Не стоит, джентльмены, я не обидчив. – В мягком тоне Лиса чувствовалась настолько плохо скрываемая ярость, что все невольно опустили глаза в паркетный пол. – Вы позволите мне пригласить для эксперимента своего друга? То есть «близкого к природе».
– Делайте, что считаете нужным, Ренар, – ответил за всех Хаггерт. – Располагайте нами.
– Мальчик мой…
– Уже бегу, сэр!
Буквально через пять минут ценой невероятных усилий мне удалось втолкнуть в фойе упирающегося жеребца. Фрэнсис был крайне смущён, скалил зубы, фыркал горячим паром, стучал копытами, прижимал уши и косил глазами во все стороны.
Чувствовалось, что, несмотря на дружбу с Лисицыным, к лондонской полиции он не питал особого доверия. Хотя вроде бы донец состоял в конском профсоюзе, работал абсолютно легально и проблем с законопорядком не имел. По крайней мере, ранее я о них не слышал.
– Что ж, джентльмены, позвольте представить вам моего доброго друга и надёжного товарища кебмена Фрэнсиса из Новочеркасска.
– О да, сэр, мы отлично его знаем, – угрожающе сдвинул брови один из констеблей, и остальные поддержали его согласным возмущением. – А вы наверняка не в курсе, что этот тип шестнадцать раз задерживался за управление кебом в нетрезвом виде, на него больше полусотни жалоб от пассажиров, а уж о неоплаченных штрафах за парковку и превышение скорости…
– Вы намекаете, что я не способен разобраться в выборе друзей? Рискнёте это повторить?!
Инспектор решительно встал между Лисом и полисменами, стукнув тростью об пол.
– Сейчас же прекратить! В конце концов, вы все цивилизованные люди, более того, облечённые властью и обязанные блюсти честь мундира. До окончания расследования я категорически запрещаю любые препирательства!
– Но, сэр, это же тот самый Фрэнсис…
– Любые, сержант! – рявкнул мистер Хаггерт, душа конфликт в зародыше. – А вы, Ренар, чёрт вас побери, делайте своё дело!
– Прошу за мной, джентльмены, – вежливо попросил мой учитель.
Все повиновались без малейших пререканий. Как я понимаю, вход в здание Британского музея оставался свободным, но выставка египетской коллекции лорда Теккерея была закрыта для посетителей. У опечатанного входа стоял полисмен. Увидев нас, он вытянулся и козырнул.
– Добрый вечер, сэр! На вверенном мне посту ничего подозрительного не случилось, сэр!
– Докладывайте, – ограничившись строгим кивком, потребовал инспектор Хаггерт.
– Посетителей не пропускали, сэр. Журналисты вечерней «Таймс» пытались задавать вопросы, но я молчал, сэр!
– Технический персонал произвёл уборку? – неожиданно спросил мой учитель.
– Само собой, сэр, – бросив вопросительный взгляд на начальство, всё же ответил констебль. – Четверо