резко контрастировали с той открытостью для новизны и разнообразия, что характеризовала другие современные им верования. Исключение христиане делали лишь для иудаизма, несмотря на то, что отношения с ним все более портились, а также на то, что, в отличие от иудеев, христиане стремились завоевать монополию на религиозном рынке.
[290] Грекоязычные христиане, как и иудеи, именовали нехристиан и неиудеев эллинами – слово, в их устах имевшее негативный оттенок: где-то в третьем столетии западные латиноязычные христиане изобрели для этой же категории отдельный уничижительный термин:
pagani [язычники]. Это слово буквально означает «деревенщина»; обычно его объясняют тем, что христиане-горожане смотрели сверху вниз на деревенских жителей, упрямо хранящих верность своим «отсталым» традиционным культам. Но более вероятным кажется другое объяснение: на армейском жаргоне
paganus означало гражданский; следовательно,
pagani – не принадлежащие к армии Христовой.
[291] Христиане отказывались от общепринятого символического выражения лояльности – поклонения императору, и это заставляло подозревать в них потенциальную подрывную силу. Даже те слова, которыми они выражали преданность своему Спасителю, казались заимствованными из лексикона императорского культа, сложившегося в дни жизни Иисуса. Так, греческая надпись из Эфеса именует Юлия Цезаря «богом явленным»; день рождения императора Августа назывался «благовестием», а его прибытие в город – «парусией», тем же термином, которым христиане обозначали ожидаемое возвращение Христа.
[292] Внимательным римлянам несложно было усмотреть в подобном словоупотреблении сознательный и агрессивный плагиат.
Христиане и военная служба
Особенно тревожила власти одна характерная черта христиан: распространенное среди них негативное отношение к военной службе. Христианину первых трех столетий прижиться в армии было нелегко: посещение официальных богослужений для римского военного было такой же обыденной необходимостью, как для военного наших дней – отдание чести флагу или участие в параде. О насилии во имя государства в священных книгах христиан встречались противоречивые мнения. С одной стороны, Павел из Тарса декларировал полную лояльность государству, а в традиции, унаследованной от иудаизма, хранилась память о воинских победах Маккавеев – не говоря уж о ТаНаХе, где постоянно описываются войны и само действие разворачивается на покоренной оружием земле. С другой стороны, Спаситель простил своих стражей и упрекнул Петра за то, что тот попытался защищать его мечом. Эти противоречия порождали замешательство: сложилось немало историй о мучениках-солдатах, наказанных за неподчинение воинской дисциплине, – большинство из них, по-видимому, было выдумано с целью ободрить колеблющихся и побудить их к принципиальности. Более сложную благочестивую легенду сочинил епископ Аполлинарий из Иерополя Фригийского в Малой Азии: о том, что император Марк Аврелий (годы правления 161–180) нанял будто бы на
