от неправильных, славянских, богов и уже на деле доказал преданность своим новым товарищам. Только благодаря ему, удалось скрытно подойти к одному из славянских селений и взять с перепуганных жителей более чем приличную дань. Тогда Клёнг похвалил Глума, и теперь этот кривич считал себя вправе делать замечания любому варяжскому ратнику. Такое поведение новичка нравилось далеко не всем, но воины, уважая своего ярла, старались не обращать на это внимания.

      – Ладно, не учи! – проворчал Хаук и, подобрав свой головной убор, вновь занял положенное ему место в строю.

      Шли долго. Ноги неустанно хлюпали в болотистой жиже, и темная торфяная вода вперемежку с коричневой грязью давно уже забрызгала всех до самого пояса. Наконец показалось место, где Хаук заметил женщин. Цель была рядом. Ярл дал последние указания, и дружинники, разделившись на две колонны, двинулись на северо-восток. Одна из них должна была отрезать мерянам путь к отступлению, а другая – пойти на штурм этого большого и богатого селения. Кленг был опытным вождем и понимал, что застигнутые врасплох жители бросятся бежать, и если их не остановить, то уже к следующему их приходу здесь останутся лишь заросшие сорняками поля да покосившиеся пустые жилища мерян, которые уйдут в более безопасный район этого незнакомого и безбрежного леса. Не воевать и грабить пришел он на эту землю, а защищать мерян от кривичей, а кривичей от мерян, и уже кое-что сделал для того, чтобы и тем, и другим нужна была его постоянная и надежная защита. Даже дружина не знала истинной цели ярла, когда тот попросил новоиспеченного воина добыть для него прошлой весной молодого лосенка. Все получилось как нельзя лучше, и раненое животное ушло от незадачливого охотника, унося на своем теле тонкую славянскую стрелу. Меряне – прекрасные охотники, и ярл не сомневался, что подбитый лосенок будет обязательно ими найден. Тогда ссоры между племенами вряд ли удастся избежать.

      Лес расступился, и штурмовой отряд замер в ожидании условного сигнала. Перед ним на высоком месте, хотя и не очень отчетливо, были видны многочисленные жилые постройки и иные хозяйственные помещения, расположенные в пределах села. Рвов и заборов не было, что давало возможность дружине беспрепятственно войти в это, спящее ещё, поселение и предложить условия сделки. Кленг предполагал, что, напуганные их военной мощью, жители вряд ли поведут себя агрессивно и быстро согласятся за скромное (или не очень скромное) вознаграждение, просить у варягов защиты. Кроме того, можно пообещать, что за каждую шкурку куницы, сверх установленной дани, ратники Клёнга намерены им платить полновесным и чистым серебром. Не было ещё случая, чтобы люди отказывались от такого столь лестного для них предложения, если, конечно, не считать тех двух несговорчивых селений славян, которые впоследствии пришлось все-таки сжечь.

      Рассветало. Туман постепенно редел, и не успело еще солнце полностью распрощаться с горизонтом, как с северо-востока послышался явственный волчий вой. Этот условный сигнал был избран далеко