Он сбросил вуаль. Тишина тут же лопнула, взорвалась шквалом недовольства и возмущенных криков.
– Да наш король верно поддался безумию! – доносились со всех сторон возгласы.
– Семь столетий блюдется в стране закон, и не сопливому мальчишке его нарушать!
– Великие дома защищали нас от произвола, уж не ждать ли теперь тирании Тимлейна?
– Старые договоры заключались, дабы избегнуть анархии и смуты, и правили мы в своих владениях сообразно традициям и уложениям предков. Правили достойно и честно. Что же теперь, мы предадим забвению все присяги и клятвы?
– Как один человек станет властвовать всем Иберленом? Шесть великих владык не всегда справляются, а этот юнец полагает, он умнее их всех?
– Я служил герцогу Эрдеру, ему и буду служить, а Ретвальды нам никто!
– Лучше предаться Гарланду, чем позволить твориться непотребству в этих стенах!
Закованный в свое молчание, облаченный в черное, Гайвен Ретвальд стоял недвижимо и ровно, наблюдая, как негодование окружает его со всех сторон. Смотря на своих беснующихся, спорящих, перекрикивающих друг друга подданных, Король-Чародей отстраненно думал, что именно этим народом ему предстоит править, и на руках этого народа кровь его отца.
Один и тот же образ явственно вставал в памяти. Бушующее на горизонте пламя, оглушительный грохот, а затем приход ударной волны. Накатывающая, сметающая все на своем пути стена урагана, водоворот поднятых в воздух пыли и пепла. Замерцали, вспыхнули, включаясь на полную мощность, энергетические щиты Звездной Цитадели – и остановили погибельный вал, сокрушавший на своем пути города. Затаив дыхание, чувствуя, как колотится в груди сердце, в окружении прочих эльфийских аристократов Шэграл Крадхейк стоял у обзорных окон твердыни Точащих Землю и смотрел, как едва не настал конец света.
«Ничего не меняется. Дай им ядерное оружие и лучевые пушки – будут защищать свои интересы ими, а так только куски железа норовят повыдергивать из ножен. Варвар остается варваром, какие игрушки ему не подари. Эти люди не понимают самой сути власти».
На исходе третьей минуты, когда волнение в зале достигло апогея, Винсент Моррис, президент Восточной торговой компании, до того тихо сидевший в третьем ряду, вздохнул и постучал по паркету украшенной изумрудами дубовой тростью. Предприниматель возвысил оказавшийся неожиданно зычным голос – как перекрикивал, должно быть, матросов, когда сам ходил капитаном на Ветреном море. Легко заглушив окружающих, разряженный в шитый золотой ниткой синий дублет негоциант поднялся со своего места и сказал:
– Господа! А ну прикройте луженые глотки, и послушайте как следует человека, который старше многих из вас! Вы, любезные лорды, часто задумываетесь, чем живет наш Иберлен? А живет он торговлей. Добываем на Каскадных