До сих пор.
Выбирающиеся из норы в земле твари выглядели по-разному: кто-то явно был когда-то человеком, в ком-то узнавались собаки, кабаны, другие животные, лоскуты которых уже никто не решился бы с уверенностью идентифицировать. Однако кое-что их все же объединяло: нервные, словно сдерживаемые невидимым поводком, движения. Резкие, порывистые дерганья, несмотря на которые аберранты двигались невероятно быстро. Кроме того все они обросли белесыми, с отвратительной прозеленью наростами, недоразвитыми конечностями, торчащими во все стороны, ранящими их самих обломками костей, клыков, клещей, когтей.
Время от времени какой-нибудь урод вдруг открывал человеческие глаза, с жуткой адской торжественностью демонстрируя, что он еще жив. Впрочем, это могли быть просто спазмы мышц. Паразит отчасти контролировал тело своей жертвы, хоть зачастую и не до конца понимал, что делает.
Из-под земли аберрантов выкопалось много. Чудовищно много. Похоже, они долгое время жили колонией-ульем где-то под заводом, время от времени выбираясь на охоту, а затем закапывались обратно. Скорее всего, сейчас их привлекли громкие, дико раздражающие их тонкие органы чувств звуки боя.
Почему Ортега решил, что аберранты выбирались на улицу?.. Немного покопавшись в памяти, лейтенант захотел усмехнуться. Но не смог.
Исчезновения на заводе людей, как же.
Хлынувшие твари рванули к самой очевидной цели – спецподразделениям Надзора и СГБ. Поднявшаяся канонада прерывалась разве что дикими, морозящими душу воплями тех, до кого аберранты добрались и яростными – до кого еще нет.
Тэлли, с перекошенным лицом, уже собирался, было, пальнуть в набухшую от копошащихся тел яму из подствольного гранатомета, но Майя резко осадила его. Похоже, аберранты их все еще не заметили. Насчет же результатов боя с этой нечистью у Ортеги не было никаких иллюзий.
Стрельба во дворе продолжалась, потихонечку перекидываясь, как пожар, в другие помещения, расползаясь по заводскому комплексу.
– Держите все под контролем, – прохрипела Майя. Голос ее дрожал, пальцы, сжимающие автомат, побелели от спазматической хватки.
Может быть, Ортеге стоило бы удивиться такому поведению недавно столь несгибаемой и жесткой