в словах её последних это было.
Но в жизни не всегда нам всё подвластно,
бывает, что приходится терять,
но с чувствами своими не расстаться:
они внутри – в душе любовь хранят.
Хорошее с собой мы забираем,
плохое оставляем навсегда,
любимую свою забрал с собою,
в ней нет плохого, я и не искал.
И разумом я это понимаю,
но сердцу приказать никак нельзя.
Скажите честно, кто осудит сердце?
Скажите честно, в чём его вина?
Что он её когда-то в жизни встретил
и на всю жизнь эту полюбил,
скажите честно, разве это судят?
Скорее, это будет приговор.
И приговор не вами дан, а сердцем,
в душе своей, в сознании тая
те чувства, что пронёс за эти годы,
оно их сохранило для меня.
О Боже, не суди ты мою душу,
её я ведь действительно люблю.
Как годы эти без неё я прожил?
Любить её – таков уж приговор.
Хочу у ней я попросить прощение
за годы те, что с нею не сберёг.
Простит ли нет – не знаю,
но, наверно,
она ждала меня, любила – не пришёл.
«Как хочет сердце быть с тобой…»
Как хочет сердце быть с тобой,
с твоим навеки сердцем слиться,
тебя сегодня нет со мной,
как жить не хочется порой.
Орлом бы стать – и камнем вниз,
но что-то не даёт разбиться.
И в доме этом пустота,
там нет тебя – к чему стремиться.
Подобно волку выть в лесу,
в луне не видя отраженья,
а завтра новая луна —
он воет до изнеможенья.
Он лапу бы себе отгрыз,
но только чтобы быть с волчицей,
и он один пока в лесу,
но зов его к ней устремится.
Орлом бы стать – и камнем вниз,
но что-то не даёт разбиться,
наверно, время не пришло,
он ждёт ещё свою орлицу.
«Иду по парку, шелестит листва…»
Иду по парку, шелестит листва,
на лавочке влюблённые воркуют,
и у фонтана два белых голубка —
у них любовь, они друг друга любят.
Бывает, так не хочется домой,
машину просто брошу на дороге
и вдаль пойду под проливным дождём,
прийти в сознание, понять: «А это будет?»
Густой туман окутал всё в округе,
вдали идёт какой-то силуэт —
не ты, тебя в тумане нет,
твой образ я б узнал, ведь он один.
В душе моей как будто пустота,
ах если бы тебя в тумане встретить,
услышать голос твой, воскликнуть в небеса…
Тебе меня, наверно, не услышать.
И что-то стало больно так в груди,
печёт ли, жжёт? Одно невыносимо —
дышать уже становится трудней,
с душой моею что-то происходит.
И в этом