– Авторитет в политике – это на первых порах угодничество, а после – жестокость. Только ее понимают массы, как политические элитарные, так и простые. Запомните: чем популярнее действие, тем меньше авторитета большой личности оно придает.
Жестокость магическим образом действовала на Кобу. Сызмальства привыкший к ее проявлениям, он подчинялся только ей и обоснованно полагал, что и остальное население если не планеты, то его родной страны воспримет эту тактику при будущем насаждении его власти. Мечты постепенно застили умственный взгляд Кобы, и из состояния наплывающей эйфории его вывел глас Шикльгрубера.
– Должен сказать вам, что мы с вами не одиноки в наших убеждениях. Сейчас в Вене есть нечто вроде «кружка по средам», в котором много людей, разделяющих наши революционные убеждения с неординарных, подчас, точек зрения. Думаю, вам с ними будет интересно…
– Вы сказали, по средам? Ведь сегодня как раз среда!
– Вот и отлично. Тогда выпьем еще по кружке и отправимся в путь.
Вот так состоялась первая встреча двух будущих лидеров мировых сверхдержав – Сталина и Гитлера.
Глава вторая. Улица Бергассе
Дом Фрейда на улице Бергассе, 19
Зигмунд Фрейд и Карл Юнг знали друг друга давно – с того самого момента, когда более двадцати лет назад профессор психиатрии еврейского происхождения, родом из Вены соблазнил молодого швейцарца (да и не его одного) новым видением психоанализа. Термин этот был до него известен, но что он означает, никто не знал. Фрейд же, как ему тогда казалось, приоткрыл завесу тайны – и сразу произвел революцию в кругах психиатров. Одни называли внезапно произведенные им открытия шарлатанством – понятное дело, завидуя ему, ведь они-то за всю свою жизнь не додумались и до сотой доли того, до чего дошел Фрейд. Другие со скептическими лицами принимали его новую теорию на веру, но признавали, что научно ее подтвердить или опровергнуть они не могут. Третьи пустились в пляс от радости, забыли все, чему их учили в университетах, и стали слепыми адептами новой психиатрии. Все три категории этих людей забыли главную истину, которой должна руководствоваться наука – действительно состоятельные теории нуждаются в проверке временем. Невозможно в одночасье было признать силу открытий Ньютона и Галилея, находились их сторонники и противники, и даже законы физики не всегда им подчинялись – прежде, чем, спустя много лет время доказало, что по сути (за исключением некоторых своих частей) теории эти верны. Именно так: время сравнивает и дает нам возможность сравнить научные постулаты, примерить их к действительности, отсечь наиболее безжизненные из них и признать наиболее жизнеспособные – хотя на сто процентов не верен до конца ни один. Лицом к лицу лица не увидать.
Зигмунд Фрейд
Та же