Полдня спустя истерика подкрадывалась ко мне медленно, но верно. Свои данные мне удалось оставить только в одной школе театрального искусства, однако заранее первый триместр обучения я наотрез отказалась оплачивать, не поступила даже еще! В остальных же пяти мне то двух классов школы не хватало к моим девяти оконченным, то не устраивало, что я техникум бросила на втором курсе, или же мое место жительства вызывало сомнения. Будто они меня на дому обучать собираются! Я же сама еще не знаю, где через месяц жить буду! А то, что техникум бросила, сама каюсь. Глупо вышло, но обстоятельства вынудили.
В то время мне приходилось ездить учиться в более крупный поселок городского типа в техникум отраслевых технологий почти за 70 километров от дома, пока мне не дали комнату в местном общежитии. Бабушка долго противилась, но в итоге отпустила меня, хотя как знала, что ни к чему хорошему меня моя ранняя самостоятельность не доведет…
Там я ощутила в полной мере запретный вкус свободы. Без вездесущих глаз бабушки я могла делать, что хотела. Хоть первый год я и отучилась прилежно, не пропуская ни одной лекции, но вот потом… Потом мне исполнилось восемнадцать. И мне осточертели издевки местных ребят о моем деревенском происхождении. Для них я была белой вороной, дикой волчицей, благодаря громкому названию моего родного края, Волково. Злость, одна из сильных эмоций, всегда плохо отражалась на моем врожденном даре, превращая его во что-то неконтролируемое. Бабушка всегда твердила, что я должна держать свои чувства в узде, должна быть хозяйкой своему разуму, оттого и пыталась обучить контролю. Но как раз это и выходило у меня хуже всего!
Вот так и случилось, когда меня снова начала доставать одна из местных «барби», то на нее ни с того ни с сего вдруг обрушился книжный стеллаж в одной из учебных аудиторий. Урок закончился, и я как раз проходила мимо этой тяжелой громадины до потолка, когда задиристая девчонка встала у меня на пути, облокотившись на него плечом. Я-то успела отскочить, а вот ей парта помешала. И с того самого момента слава обо мне, как о дикарке, разлетелась по всему потоку. И друзья тут же появились, ведь, по их мнению, я сумела дать отпор своей обидчице, значит не совсем пропащая. А в кругу подростков сила также приветствуется и даже одобряется, как и в прочих сообществах. Не важно было даже то, что я того стеллажа и пальцем не коснулась. На это никто не обратил внимания. Хорошо еще с курса не выгнали, так как доказательств прямых против меня не было.
С того времени я немного