Мне не хватило мужества подняться наверх в качестве понятого как просили приехавшие на место стражи порядка. Но я знаю, что в комнате все также горел свет, что-то тихо бубнил телевизор, обе кровати, что детская, что взрослая двуспальная были разобраны, будто владельцы готовились ко сну. В остальном ничего. Никаких следов. Они просто пропали, оставив все свои заработанные тяжелым трудом вещи на привычных местах. Никто из нас не сказал полицейским правды. И я промолчал, хоть и точно знал – они открыли ночью дверь, впустив голоса.
Все происходило слишком быстро. Когда я начал понимать это, было уже слишком поздно. Любой мог пройтись от нижнего этажа до самого верхнего, звоня и стуча во все двери подряд, но никто не отвечал. Думаю, многие пропали, как те несчастные молодожены, а остальные боялись, не открывая двери даже знакомым. Кто-то, самый везучий, наверняка, уехал. Мне некуда было идти. У меня был только мой дом, и я наивно полагал, что смогу уберечь его от вторжения.
Было ли мне страшно? До безумия. Я силой заставлял себя уходить из дома по утрам, опасливо крадясь по притихшему подъезду. И точно так же возвращался обратно, стараясь не задерживаться допоздна. Однажды, было ли это мое воображение или нет, я слышал их за своей спиной, за секунду до того как успел захлопнуть дверь и закрыть ее на замок. Так близко. С тех пор я решил не рисковать, выходя из квартиры только при свете дня и только по крайней необходимости.
Я становился затворником, и никто не мог вырвать меня из цепких рук этого кошмара. Даже не уверен, что кто-то по-настоящему пытался. Мне самому думалось, что так не могло продолжаться вечно. И я был прав, но только и не представлял, что все закончится на мне.
Голоса, они не затихали ни на одну ночь. Все ближе и ближе подбираясь к моей двери. Звуча все громче, но не становясь яснее. Вжавшись в угол и дрожа всем телом, я отчаянно пытался вслушаться, старался разобрать, что же им от меня нужно. Но они издевались надо мной. Мучая, доводя до безумия.
Я не мог спать. Проваливаясь в беспокойную дрему днем, я вскакивал от каждого шороха, бросая лихорадочный взгляд на настенные часы и с ужасом осознавая, что их час неумолимо приближался. Каждую ночь они возвращались ко мне, громко переговариваясь о чем-то своем. А я становился вынужденным свидетелем. Слыша их зловещий заговорщицкий шепот, я пытался молиться, но вот только не знал ни одной молитвы наизусть, как и не был истинно верующим. И, казалось, мои попытки лишь злили их еще сильнее.
Стоило ожидать, что однажды терпению моих мучителей придет конец. Возможно, я сходил с ума, но готов поклясться, в ту ночь они подступили совсем близко. Я