Торжеству язычества в арийской религии, очевидно, немало способствовало переселение в Индостан.
Когда арьи, миновав пустынные области Гималаев, вступили на индийскую землю, она сразу же должна была поразить их своими необыкновенными ландшафтами, своей буйной растительностью, пестротой красок, непривычными звуками и ароматами. После безмолвия гор эта тропическая страна могла показаться причудливым вымыслом. Индия и в самом деле отмечена какой-то особенной печатью. Ее деревья с воздушными корнями и бамбуковые джунгли могут сравниться только с лесными чащами Африки и Амазонки. Здесь обитают самые ядовитые змеи, самые красивые птицы, самые величественные из сухопутных животных – слоны. Индия и прилежащие к ней области – редчайший уголок земного шара, где сохранились белые носороги, тигры, человекообразные обезьяны. Отгороженная Гималаями от всего мира, она готовила несравненные сюрпризы всем осмелившимся пересечь ее горную границу.
Как мы говорили, арийские пришельцы были очень чутки к красотам природы, и открытие новой страны должно было оказать огромное влияние на их миросозерцание. Поэтому понятно, почему в ведических гимнах звучат неподдельное восхищение и восторг перед многоликим мирозданием, и, читая эти гимны, мы можем легко представить себе всю гамму переживаний, которые охватили душу пришельцев при вступлении в Кашмир и Пенджаб.
Однако природа на определенном этапе духовной истории человечества являлась не только источником богопознания, но и источником великих соблазнов. С ослаблением чувства Бога она все более и более персонифицировалась, приобретала черты Богини, Божественной Матери всего сущего. Именно она, эта Богиня-Мать, была, как мы видели, первым сюжетом для зарождавшегося изобразительного искусства. Ее изваяния обнаружены и в древнейших центрах доарийской цивилизации Индии219.
Арьи, так же как и другие народы, стали видеть рядом с Божеством обожествленную природу, вечную женственность, пассивную мировую прародительницу, мать, кормящую землю. Они называли ее Адити, т. е. свободная, или безначальная, вечная. Она стала мыслиться как всеобщий корень бытия, как некая Праматерь и, наконец, постепенно заслонила образ Дьяушпитара. «Адити, – говорится в Риг-Веде, – это небо, Адити – это промежуточная область, Адити – это отец, и мать, и сын, Адити – все боги и пять племен, Адити – это все, что когда-либо будет рождено»220.
Итак, Божественная Мать рождает мир, рождает человечество, рождает богов. Культ ее есть путь от единобожия к многобожию. Вместо незримого Светозарного Отца в Риг-Веде фигурируют уже «сыны вечности», дети Адити, боги (адитъя) и духи (дэвы).
Но монотеистический инстинкт еще не утрачен арьями. В колоссальной, многоликой, текучей массе духовных существ, которые то сливаются воедино, то дробятся на тысячи прекрасных и уродливых ликов, они продолжают некоторое время смутно чтить