– Конечно.
У Макса было сильно потасканное лицо. Уроженец Нью-Йорка, он жил в Вест-Сайде и жизни учился на улицах с младенчества. У него были карие беспокойные глаза.
Привычным жестом Кинг вынул жестянку и дал Максу щепотку необработанного табака.
– Вот здорово! Спасибо, – сказал Макс. – Ах да, Ли просил передать тебе, что он постирал твои вещи. Сегодня он получает еду – мы во второй смене, но просил передать тебе.
– Благодарю. – Кинг вынул пачку местных сигарет «Куа», и на мгновение в хижине воцарилась тишина. Прежде чем Кинг достал спички, Макс щелкнул местной кремневой зажигалкой. – Благодарю, Макс. – Кинг глубоко затянулся. Потом, сделав паузу, спросил: – Тебе нравится «Куа»?
– Бог мой, да, – ответил Макс, не обращая внимания на иронию в голосе Кинга. – Что-нибудь еще нужно сделать?
– Я позову тебя, если ты мне будешь нужен.
Макс пересек хижину и сел на свою веревочную койку около входа. Все видели сигарету, но никто не сказал ни слова. Она принадлежала Максу. Макс заработал ее. Когда настанет их день сторожить вещи Кинга, может быть, они тоже получат сигарету.
Дино улыбнулся Максу, который подмигнул в ответ. Они разделят сигарету после еды. Они всегда делились всем тем, что находили, воровали или зарабатывали. Макс и Дино были одним целым.
И то же самое было во всем Чанги. Люди объединялись и кормились группами. По двое, по трое, редко по четыре человека. Одиночка никогда бы не смог, обрыскав изрядную территорию, найти что-нибудь годное в пищу, разжечь костер, приготовить еду и съесть ее. Трое человек – оптимальная группа. Один добывает еду, другой караулит то, что достал первый, а еще один – в резерве. Если удавалось, состоявший в резерве тоже добывал кормежку или караулил. Все делилось на троих: если ты достал яйцо, или украл кокосовый орех, или нашел банан, находясь в рабочей группе, все шло в общий котел. Закон, как и все естественные законы, был прост. Выжить можно только благодаря совместным усилиям. Было смертельно опасно утаивать что-либо от группы, потому что тебя изгоняли из нее, если об этом становилось известно. А выжить в одиночку было невозможно.
Но Кинг не имел группы. Ему хватало самого себя. Его кровать стояла в наиболее удобном углу хижины, под окном, где можно было уловить самый слабый ветерок. Ближайшая койка размещалась на расстоянии восьми футов. Кровать Кинга была добротной. Металлическая, пружины упругие, а матрас набит капком[6]. Кровать была застелена двумя одеялами, и из-под верхнего одеяла, рядом с отбеленной солнцем подушкой, выглядывали чистые простыни. Над кроватью, туго натянутая на столбах, висела противомоскитная сетка. Она была безукоризненной.
У Кинга также имелись стол, два легких стула и коврики с каждой стороны кровати. На полке за кроватью лежали его бритвенные принадлежности: бритва, помазок, мыло, лезвия, а рядом с ними – тарелки и чашки, самодельная электрическая плитка, кухонные и столовые приборы. На стене в углу висела его