– Так мы с тобой… брат и сестра…
– Четвероюродные. Но обниматься не будем, правда?
– И всё наше поколение…
– Форварды, – кивнул Альберт.
– Сколько нас?
– Точно неизвестно. Двадцать с чем-то.
Элен затушила окурок.
– Бабушка… то есть прапрабабушка… Она была русская?
– Поэтому нас сюда и тянет. Я тоже не здесь родился. Местными были только Полушин и некто Серж Максимов. Но сейчас в Москве гораздо больше.
– Это ты нас собрал?
– Я?! Очень надо…
Он не способен. Кроме того, что Альберт фигляр и, видимо, трус, он просто не способен.
– Сами собрались, – сказал, поразмыслив, Альберт. – В силу исторической необходимости, наверно…
Он заехал на стоянку и подрулил к ее «лексусу».
Разговор окончен.
Элен так и не поняла, чего он от нее добивался, но задерживаться не стала. Едва она вылезла из «хаммера», как у нее в кармане пискнул терминал.
– Мисс Лаур, почему вы не отвечали?
– Я? Не отвечала?..
– Мы два раза пытались с вами связаться.
Вероятно, у «хаммера» экранированный салон.
Альберт в машине широко улыбнулся.
– Впредь, мисс Лаур, вы не должны…
– Хорошо, не буду. Что у вас?
– У нас… поручение.
Элен посмотрела на Альберта. Тот подмигнул, снова показал ей «пистолетик» и, включив заднюю передачу, укатил.
– Ну? – бросила Элен.
– Адрес мы уже переслали. Ничего сверхъестественного от вас не требуется. То же, что и с Полушиным.
– И вы опять не назовете его фамилию?
– Назовем, конечно.
– Но уже после… – мрачно произнесла Элен.
– Ваши намеки, мисс Лаур, непозволительны. Хорошо, Ульрих Козас.
Элен сложила терминал и, сунув его в карман, наткнулась на новенький «ангус». У нее появились дурные предчувствия.
Минус 32 часа
Ульрих Козас жил в Москве давно. Приехал в этот город и без всякой видимой причины остался, говорил – «просто так». Причина, конечно, была, и Тиль о ней знал, да и сам Козас знал не хуже. Но признавать не хотел. Он вообще не любил заниматься какими-либо копаниями – старался меньше анализировать, меньше думать, меньше волноваться. Ульрих берег свои нервы.
Носилки загрузили в кузов, и следователь махнул рукой, разрешая ехать.
– Вот так, – печально произнес он. – Вы снова опоздали, герр Мэйн…
Повторно представляться он не счел нужным, и Тиль не сразу вспомнил, что зовут его «Ефимов Н. В.». Если так можно называть живого человека.
– Сегодня вы расстроены гораздо меньше, герр Мэйн, не правда ли, – сказал Ефимов, закладывая руки за спину и как бы приглашая отойти от подъезда.
– Мы с Козасом не были друзьями, – Тиль поймал на себе внимательный взгляд и неохотно пояснил: – Мы с ним враги.