Волк остался рядом со своим телом и Ликой. И чувствовал её страдания, почти что слышал её плач. Как ни удивительно, но он знал, что она ему говорит, понимал её слова, чувствовал, как она его целует, как любит.
Мужчина ощущал не только её боль, но и боль всех тех, кто страдал по нему, кто думал о нём. Он знал, что воют волки. Он ощущал, как плачут одни его друзья и из последних сил сдерживаются другие. Он никому не хотел причинять этих страданий.
Туманов видел собственное тело, скрытое от глаз посторонних магией Тёмного леса, что тоже печалился из-за гибели своего доброго «управляющего». Он остался около своей физической оболочки и, к собственному изумлению, понимал, что имеет такой же вид, каким обладал всю эту жизнь. Он почему-то всегда верил, что душа не имеет вида, формы, но ошибся, хоть и не в корне: его внешность после смерти была лишь отпечатком его прежней внешности, внешности человека. И вожак стаи «стоял» рядом со своим телом тенью и не знал, что ему дальше делать. Давно уж ночь настала, и не было теперь никого поблизости: ни Лики, ни волков, а он оставался там, где был.
Андрей, разумеется, не верил ни в ад, ни в рай. Он представлял себе приблизительно, что должно произойти с ним после смерти, но при этом в его голове оказалось очень много лишнего мусора, чужих верований, и он ждал, как ни смешно, что за ним придут, ему скажут: «Эй, приятель, иди туда, делай то…», и он пойдёт выполнять как послушный раб. Действительно смешно.
Никто не пришёл и не отдал приказ, и Волк знал, что не придёт. Ему было ясно, что решать, что делать дальше, он будет сам. Это его дело, какой дальше получать опыт. И варианты, коих было множество, ему были известны. Однако он не убрался от своей физической оболочки, не отправился на поиски новой – он думал.
Когда-то Андрей сказал, что постарается остаться в живых, если те, кого он любит, будут в нём нуждаться. Он знал, что Лика в нём нуждается. И он знал, кто из друзей тоже в нём нуждается. Но после смерти это всё стало не таким уж важным. Дело было совсем в другом. Он не мог решать за них, какой опыт они желают получить. Он этого просто не знал и судить ныне был не в силах. Отвечать он мог только за себя.
Нуждается ли о́н в Лике и друзьях? Нуждается ли о́н в этом опыте? Вот эти вопросы он задавал себе теперь. Он ведь мог родиться заново, но оставался на месте и размышлял. Он оглядывался назад и признавал, что прожил хорошую жизнь, многое приобрёл – не о материальных ценностях речь, конечно – но ему было недостаточно. Волк чувствовал, что в этой жизни для него ещё есть полезное, он видел потенциал. Умереть и родиться вновь никогда не поздно, а вот продолжить… он может сейчас и только. И он уже представлял себе, зачем останется, он знал основную линию, но не догадывался, каким образом всё это воплотится.