Нужно было молчать. Но я не стерпел и рассказал про свое счастье. А счастье-то тишину любит… Эх, жаль, что я еще не умею ценить это счастье… И еще долго не научусь.
Когда Даше окончательно надоело все это терпеть, она написала:
– Знаешь, теперь мы точно расстаемся!
Я был во всем виноват. Когда я рассказал Даше о том, что рассказал своим одноклассникам про наши отношения, она сразу обиделась. Я не понимал почему, ведь все было хорошо, а теперь… Из-за кучки идиотов я потерял свое счастье. Или все же не совсем потерял?
Я лежал на кровати и старался вытирать поступающие из души слезы, но их становилось все больше и больше. Я понимал, что разрушил свои первые отношения, понимал, что ничего не может измениться больше, и Даша никогда не будет со мной после такого.
В следующие минуты я умолял Дашу не бросать меня, понимая, что очень сильно ее люблю и что в свое день рождение потерять ее было бы равносильно смертельному удару в сердце. Слезы залили всю подушку, но я старался не подавать виду для родителей, что плачу. Самым страшным в этот день мне было потерять ее, больше никогда не посмотреть в ее глаза, не обнять ее теплого тела, остаться без нее навеки. Я вспоминал, как говорил ей о том, что никогда ее не брошу, вспоминал, как признался ей в любви, когда мы гуляли и как писал ей об этом каждый день. А ведь я не ценил… Если бы ценил, то не рассказал бы о ней никому, делал бы больше первых шагов к ней навстречу, пытался бы всеми силами удержать ее. Никто не застрахован от ошибок, ведь так? Все мы люди… Все мы однажды ошибаемся, наступаем на грабли.
И все-таки у меня получилось уговорить ее дать мне шанс. Я умылся и начал отходить от пережитого стресса. Мысли помаленьку возвращались в норму. Это и был тот самый первый случай, когда я чуть не потерял частичку себя. Тот случай, когда Даша сама предложила расстаться, и лишь я смог уговорить её дать мне малюсенький последний шанс. Ведь я её очень люблю.
Дальше дни будто бы плыли. В школе в пятницу были сокращенные уроки, а в субботу был выходной. Каждый день мы о чем-то переписывались. Меньше стали общаться в беседе, конечно, но все же хоть немного, да писали туда порой. Я писал в беседу и Даше, но она то игнорировала меня, то обижалась. Писал, что люблю ее, извинялся и говорил, что дальше все будет хорошо. Она дала мне последний шанс. «До первого косяка», – как говорила она в беседе в тот злополучный день.
Наступали выходные. В пятницу я отучился в школе, а затем начал договариваться в беседе о встрече. И встреча случилась.
Я до сих пор немного бледнел при воспоминании о своем дне рождении, когда по своей глупости чуть не потерял Дашу навсегда. Но жизнь шла дальше, переступая через все преграды.