Затем чекисты спросили у папы: «Есть ли у вас оружие и если есть, то предъявите разрешение». «Да, есть», – ответил папа и, открыв ящик письменного стола, достал личное оружие с документами на него и передал чекисту.
Закончив обыск и не найдя ничего криминального, предъявили папе ордер на арест и попросили одеться и пойти с ними. Мама подбежала к папе, обняв его и рыдая, стала целовать. Чекисты, успокаивая маму, сказали: «Ваш муж через 2—3 дня вернется домой». Мама вскоре отошла от папы и стала собирать его вещи. Папа расцеловался с нами, взял портфель с вещами и ушел с чекистами. У подъезда дома стояла автомашина «Эмка». Они сели и уехали. С этого рокового дня мы никогда больше не видели папу (архивные материалы об аресте см. в приложении).
Однако после того как чекисты увезли папу, мама долго не могла успокоиться, да и я с сестрой наплакались. Вечером, придя в себя, мама сказала нам: «Дети, нас постигла незаслуженная трагедия, я знаю, папа был честным коммунистом, членом ВКП (б) – Всесоюзная коммунистическая партия большевиков – с 1917 года; он был ответственным руководителем в Наркомземе СССР (Народный комиссариат земледелия), занимая должность начальника Главного управления животноводства СССР. В 1936 году по стране проводилась массовая чистка членов ВКП (б), и папа прошел ее успешно под бурные аплодисменты; все эти папины заслуги, безупречный многолетний труд и общественная деятельность вселяют в меня надежду, что папа через недельку вернется к нам домой; завтра день 1 Мая – международный праздник, и ты, сынок, должен со школьными товарищами пойти на демонстрацию на Красную площадь».
Утром 1 мая, придя в школу, встретился с одноклассниками, и вдруг к нам подошла комсорг школы Татьяна Ивановна и, обращаясь ко мне, сказала: «Ты на Красную площадь с демонстрантами школы не пойдешь, так как арестован твой папа». Я, обескураженный, был вынужден уйти домой, а по дороге подумал: «Видимо, теперь для нас радостные дни закончились». Мои предположения вскоре оправдались: соседи перестали с нами здороваться, в квартиру к нам перестали заходить, соученики смотрели на нас с презрением, товарищей и друзей не стало.
Морально было очень тяжело жить и находиться в такой отторгнутой обстановке – мы стали отверженными в родной стране. Мамочка еженедельно посещала Бутырскую тюрьму, думая, что здесь находится папа, но никто не сообщал, где находится