Вера Петровна: – Иди-ка спать, психолог, язви твою мать! Безобразно выглядишь.
Екатерина Семёновна: – Чего ты тут мне указываешь, мамаша? Задолбала уже всех своим старческим маразмом.
Адатмыра: – Иди, пьянь, спать, пока в глаз не получила!
Екатерина Семёновна: – Поговори мне ещё, болотная ящерица! (встаёт на ноги и тут же падает, с трудом поднимается). Завтра я с тобой разберусь! Впрочем, ладно, живи, сволочь. Я Лёшу огорчать не хочу. Он – мой сын! Самый лучший в мире!
Вера Петровна: – После моей смерти, он тебя выпотрошит, а потом, куда-нибуль, на свалку отвезёт. С тобой он церемониться не станет. Ведь Лёша знает, что он тебе – по барабану.
Екатерина Семёновна: – Да? Ну и пусть! Завтра разберёмся. А ты, маманя, всё равно, скоро подохнешь!
Вера Петровна (с грустью): – Иди уж! Конечно, подохну. Успокойся.
Екатерина Семёновна уходит, едва волоча ноги.
Ульяна: – Я такого от Екатерины Семёновны не ожидала.
Вера Петровна: – Хватит врать, Ульяна! А то ты никогда таких пакостных слов от неё не слышала. Хоть бы один раз ты за меня заступилась.
Ульяна: – Как же я могу это сделать, Вера Петровна. Я ведь даже не знаю, как себя здесь вести.
Адатмыра: – Ульяна права. Сегодня она за тебя, Петровна, заступится, а завтра ты же её и обвинишь. Ты ведь в рабстве полном у своей дочери и внука.
Вера Петровна: – Наверное, так и есть. А что я могу поделать?
Ульяна (поднимается с места): – Уже поздно. Пойду домой.
Адатмыра (тоже встаёт на ноги): – Подожди, Ульяна! Пойдём вместе.
Вера Петровна: – Вы обе меня оставляете. Одну. Если не считать их, моих дорогих родственников, то я совсем одна.
Ульяна: – Я утром забегу, узнать, что и как.
Адатмыра: – Я тоже приду, Петровна. Так что, спи, и не думай ни о чём плохом.
Вера Петровна: – А ты-то где ночевать будешь, Адатмыра? Опять на болоте? Оставайся со мной. Я себе на раскладушке постелю. Есть тут у меня два одеяла в шкафу. Правда, рваненькие. Но какая разница? Мы с тобой люди привычные.
Адатмыра: – Не переживай, Вера Петровна. У меня – всюду дом. Нигде не пропаду.
Вера Петровна: – Наверное, у тебя там, на болоте, хорошо, спокойно.
Адатмыра: – Да. Но иногда ночные птицы кричат и другие голоса слышатся. Но они никому не мешают.
Ульяна: – Я, наверное, с ума бы сошла, если бы оказалась ночью на болоте. Вы, Адатмыра, можете переночевать у меня. Мои мама и папа ничего не скажут. Я всё им объясню.
Адатмыра: – Ты ничего им не сможешь объяснить, Ульяна. Происходящего понять невозможно. Мне не нужно крыши над головой и лежанки под боком. Я ведь не человек.
Ульяна: – Странно и страшно. Но интересно.
Вера Петровна: – Лучше ничего не знать, не видеть, не слышать.
Адатмыра: – Это невозможно. Никому не дано отгородится от всего, что вокруг. Во всех мирах и обителях так.
Вера