О том, что он оглох, Мухин и не думал. Это была совсем другая тишина, слитая с постепенной потерей зрения, обоняния, ориентации – с потерей тела как такового.
До сих пор его выдавливало только после смерти или во всяком случае в бессознательном состоянии. Теперь он видел, как это происходит, когда просто кончается таблетка. Скверно это происходит. Единственное, что его утешало, – он всё же здесь не останется. Хотя что, собственно, в этом хорошего, Виктор так и не понял. Не успел.
Глава 10
Он не ботаник… Тьфу… не зоолог. Ну и ладно…
Мухин перекатился на бок и открыл один глаз. Кремовые стены качались и плыли, вместе с ними плыл телевизор, кондиционер и пустой гардероб. Даже кровать, на которой он лежал, казалась неустойчивой, словно он был на маленьком корабле.
Испытывать пол Виктор не отважился. До тумбочки он добирался ползком – еще хуже, чем на четвереньках, по крайней мере, медленней. Приступов тошноты не было, – больше ничего положительного о своем самочувствии Мухин сказать не мог, все остальные ощущения были сугубо отрицательными.
Он заставил себя распахнуть дверцу и взять новый пенал.
Не замечать головной боли… Не зацикливаться на ней, не принимать ее в расчет. Ее нет – ни боли, ни головы…
Ух-х-х…
Это смахивало на суицид – лежать на животе посреди комнаты, загибаться от шибановской капсулы и разгрызать зубами стекляшку, чтобы принять вторую.
Он должен… должен вернуться в тот слой и дослушать Петра. Даже если это вранье. Кто еще расскажет про его президентство? Про могилу Немаляева в Эквадоре? Он обязан это знать, иначе как верить? Как тогда им всем верить?.. Ухм-м…
Залезть обратно на кровать Мухин и не пытался. Угол с отвисшим матрасом виделся с пола преградой не только непреодолимой, но и опасной. Виктор испугался, что лишнее усилие разбудит тошноту, и решил не рисковать.
Он не помнил момента, когда отключился, точнее – не зафиксировал его в памяти. Но всё, что было после, казалось гораздо реальней, чем сама жизнь.
Виктор парил – это был именно полет, ничто иное. Внизу разворачивалась бесконечная струна с бесконечным количеством страниц. Мухин понимал, что всему есть предел, и слоям-страницам тоже, но пересчитать их не смогли бы все перекинутые мира. Их было так же много – полулюдей-полупризраков, выдавленных в чужой слой, но не забывших родины, однако лишь единицы осознали себя и научились с этим жить.
Мухин обескураженно наблюдал за перебегающими листами и силился отыскать среди них тот, что был ему нужен. Как?.. Они ничем не отличались…
Выше… или нет?.. Да, пожалуй, выше… Выше он отметил чье-то присутствие, чье-то физически ощутимое внимание. Кто-то следил за ним сверху – без злорадства, но и без сострадания.
Мухин выдержал еще секунду этого невидимого взгляда – ничего не изменилось, но теперь он уже не сомневался: за ним наблюдают.
– Борис?.. Ты Борис? Где ты? Помоги мне… помоги, прошу!..
Никто