– Ну что там у вас? – раздраженно обернулся Николай. – Я же сказал – все просто! Смотрите!
Раз-з – лопата со скрежетом вывернулась наружу, прихватив на себе добрый пуд угля и подняв не меньше двух пудов в виде облака густой черной пыли. Я закашлялась. Два – стальные створки с лязгом распахнулись, и обнажившееся чрево железного дракона жадно поглотило очередную порцию пищи. Я почувствовала, как мои волосы – да и ушки, кажется тоже – начинают сворачиваться от огненного порыва. Три – лопата с жалобным скрежетом вновь зарылась в кучу.
– Теперь понятно? – крикнул Рысьев. На его лице не было ни капельки пота, шелковая сорочка по-прежнему резала глаз ослепительно белизной – это при том, что все вышеописанные манипуляции с лопатой он производил одной лишь левой рукой.
– Да! – зло выкрикнула я, повисая на черенке. – Понятно!
До сего дня меня искренне забавляли человеческие воззрения о загробной жизни. Это было так легко – лежать в сплетении послушных ветвей, неторопливо просматривая свиток с монографией Гитаникина аен Пеллиу «Этимология Тартара». Конечно же… всего лишь древние рудники, искаженные воспоминания о которых… ничего реально ужасного… как же! Теперь-то я точно знаю – человеческий ад есть! Я даже знаю, как он выглядит!
Мир вокруг меня покачнулся и поплыл, распадаясь на отдельные, лишь изредка всплывающие сквозь горячую белую муть фрагменты. Вот сама по себе неторопливо проплыла полная углем лопата… Николай, высунувшись по пояс за ограждение – счастливчик чертов! – что-то кричит, точнее, я догадываюсь, что он что-то кричит по его распахнутому рту, ибо ни единого звука до меня не доносится. Потом из белой мути навстречу мне выплыла полыхающая топка, и я, выронив лопату, начала бесконечное падение прямиком в гостеприимно распахнутую огненную бездну.
Потом моего лица коснулось что-то прохладное. Набегающий ветер разворошил волосы… боги, как хорошо. Вот только отчего постель кажется такой неудобной?
– Потому что вы лежите на куче угля, – раздался откуда-то справа до боли знакомый голос. – А он не похож на горошину под двадцатью перинами!
– Рысьев!
– Он самый, – оскалился вампир, осторожно присаживаясь на кучу рядом со мной. – Как, очнулись? То-то же. Я сразу сказал вашей спутнице, что здесь вам будет лучше всего. Чувствуете ветерок? Тридцать миль в час, как-никак.
– В-в-в… – очередной порыв ветра щедро сыпанул мне в лицо горсть горячего пепла, и окончание фразы исчезло в приступе кашля.
– Что, простите?
– В следующий раз, – заявила я, поднимаясь, – непременно добьюсь, чтобы мне дали единорога!
– Лучше просите сразу носорога, – невозмутимо