– Что-о-о? – на несколько секунд агентесса замолчала, то ли будучи не в силах подобрать адекватные обуревавшим её эмоциям слова, то ли просто задохнувшись от подобной наглости. – Да как вы смеете?!
Крис Ханко, полуобернувшись, окинул мисс Келлер быстрым взглядом – и немедленно отвернулся.
– Лучше мне на это не смотреть, – пробормотал он, уставясь в землю перед собой. – А то…
– Мы её уше битый чаш то же шамое твердим, – пожаловался сержант. – Может, хоть вам она поверит?
– Так все же, – громко осведомился полукровка, останавливаясь позади капитана. – Какая по-вашему сила, прекрасная леди… ведь вы настоящая леди, с первого взгляда видно…
При этих словах гнома Линда, бешено взвыв, рванулась вперед, но гоблинские ремешки были рассчитаны и на куда более буйную дичь.
– …может помешать нам, – невозмутимо продолжил гном, – попросту развернуться и уйти?
– Как насчет людской солидарности? – предложил Моргенау.
– Не пойдет, – отрицательно мотнул головой Уин. – Я – не человек.
– О, прошу прощения… мне вас не видно.
– А из сострадания?
– Тоже мимо, – отозвался Ханко. – Если говорить о сострадании и милосердии, то проще всего было вас пристрелить.
– Оштается только жадношть, – сержант Флеминг был, похоже, чуть ли не единственным из участников дискуссии, которого происходившее откровенно забавляло. – Вы, парни, шожгли ради наш такую уйму патронов…
– Сильный аргумент, – кивнул гном, снимая с пояса нож. – Принимается.
Капитан скорее догадался, чем почувствовал, как его руки, освободившись от пут, бессильно повисают вдоль туловища… затем Малыш махнул ножом еще раз, и Мигер растянулся на земле.
– Идти сможешь? – деловито осведомился Крис.
– Ползти, – пробормотал ирландец, пытаясь приподняться… или хотя бы приподнять голову.
Успехом увенчалась лишь третья по счету попытка… при этом капитан обнаружил, что лежит, почти уткнувшись носом в труп троллегоблина. Последний жутко вонял – учитывая, что процессы разложения никак не могли длиться больше трех минут, это, по всей видимости, был его «естественный» запах, а покрывавшая тело сверху рвотная масса вполне успешно дополняла этот аромат до сочетания «непереносимо-отвратный». Мигер резко откатился в сторону, сел и лишь затем вяло удивился собственному подвигу.
– То-то же, – одобрительно заметил наблюдавший за вышеописанной сценой Ханко. – А то, чуть что, сразу «Нашатырь! Нашатырь!». Прав был мой папуля, когда говорил, что нет в природе лекарства лучше свиного дерьма… свежего.
– И что же, – полукровка двумя взмахами рассек путы сержанта Флеминга, сумевшего, в отличие от своего командира, удержаться на коленях,