– Похоже, – согласно кивнул гном. – Но, поскольку мы не слышали звука выстрела, я бы предположил, что мы видим, то есть, – поправился он, – слышим полет болида.
– Кого-кого?
– Метеора. Точнее, – снова поправился Уин, потому что как раз в этот миг надсадное завывание завершилось гулким ударом неподалеку, заставившим землю под нами ощутимо содрогнуться, – метеорита. Пойдем, посмотрим?
– Не советую, – сказал я. – Во-первых, ночью, в темноте, ты почти наверняка ничего не найдешь.
– Но ты же видишь в темноте?
– Не так хорошо, как днем, – признался я. – И недалеко.
– А во-вторых?
– Во-вторых, – задумчиво произнес я, – этот «вшших-бум-бум» был, на мой взгляд слишком тихим для штуки, способной издавать этот вой. А посему я отнюдь не исключаю вариант, что нам куда проще подождать у костра.
– Подождать что? – не понял Уин.
– Пока то или тот, кто сделал эту посадку столь мягкой, не явится к нам в гости.
– Собственно, – донесся голос из-за ската соседнего холмика, – если уважаемые джентльмены позволят, я готов присоединиться к вам сию же секунду.
Оружейный пояс лежал прямо передо мной, и я готов был ставить десять против тех, что успею выхватить револьвер, откатиться и всадить полбарабана в любого, кого не успеет за те же мгновения превратить в кровавые брызги враз нахохлившийся гном. Но, когда говоривший появился в световом круге, образованном, впрочем, не столько костром, сколько возможностями моего колдовского зрения, – я с превеликим трудом удержался от соблазна выстрелить.
Все же я удержался и два шага спустя тихо порадовался собственной выдержке, когда разглядел, что подходивший к нам человек все же не является моим мимолетным знакомцем с кровавым испанским имечком. Хотя и похож на него. Очень похож.
У этого тоже была короткая ухоженная бородка, но бледная кожа наводила скорее на мысли о туманах Сити, чем о выбеленных солнцем площадях Мадрида или Мехико, а темно-синий бархатный камзол – о Гейдельберге[12], где мода застыла на уровне века эдак семнадцатого, пришпиленная к оному месту указом декана.
Но главное, в отличие от своего мрачного двойника, этот парень буквально лучился веселым добродушием. Видно, в те пару веков, пока кровавый дон занимался тем, что любители помарать бумагу вычурно именуют «копил злобу и ненависть», наш гость серьезно занялся увеличением своего уровня харизмы.
– Прошу прощения, джентльмены, – сказал он, подходя вплотную к костру, – что прервал ваш отдых. Я, собственно, не планировал совершать какую-либо остановку в данной местности, но раз уж это случилось… позвольте представиться – Эрнандо да Коста, граф, черный маг.
– А чего ж тогда остановились? – заинтересованно спросил я. – Да еще с такими… звуковыми эффектами.
– Кончился жир некрещеных младенцев, – быстро ответил колдун и, вдоволь насладившись нашими вытягивающимися