В середине 1920-х гг. эти противоречия отчасти смягчались НЭПом. Проведение форсированной индустриализации, ухудшение положения рабочего класса и городского населения снова активировали недовольство в СССР. Второе дыхание массовых восстаний в сельской местности началось после начала проведения коллективизации. «Сплав кулака как класса» (т. е. уничтожение самой трудолюбивой части крестьянства), борьба с подкулачниками, насильственная организация колхозов вылились в уничтожение крестьянства и фактическое введение второго крепостного права. В результате сельское население переставало работать, в стране начался голод, крестьяне побежали в города, а в приграничных районах – и за рубеж. Те, кто смог выбраться из СССР, с радостью принимали предложения «братчиков» вернуться «на советскую сторону» и поквитаться с коммунистами и комсомольцами.
Таким образом, можно полностью присоединиться к мнению К. А. Чистякова, что эмигрантский «активизм» и его крайнее проявление – терроризм явились, во-первых, продолжением антибольшевистской борьбы периода Гражданской войны, во-вторых, питались тяжелыми материальными и духовными условиями жизни на чужбине и, в-третьих, были вызваны внутренней и внешней политикой Советского государства.[7]
Вся деятельность БРП – это пример воплощения «активизма» русской эмиграции.
В СССР Братство впервые открыто упоминается в материалах выездной сессии Верховного суда СССР во главе с В. В. Ульрихом «Процесса монархистов-террористов» 20–23 сентября 1927 г..[8]
В 1938 г. «Ленфильм» снял пропагандистский фильм «На границе». Фильм был подготовлен