– А то не так, что Калеб пару часов назад покинул дворец. Конечно, что ему тут делать, не на кухню же разнорабочим наниматься? Теперь он начнет охоту на Лиду.
Ворон от такого предположения расплылся в широчайшей улыбке:
– Не, правда? И что он ей сможет сделать, интересно? Он теперь никто против нее. Обычный человек.
Джулия отреагировала странно: упала на подушки и закатилась истеричным смехом.
– Человек?! Да он и не был никогда человеком! Неужели ты не понимаешь, что все это не имеет ни малейшего значения? Можно обладать всеми талантами Книги и быть безобиднее ягненка. Калеб же всегда был убийцей и садистом, а теперь Лида своим заклятием окончательно превратила его в чудовище. Да, ей самой он поначалу ничего не сможет сделать. Но он будет наносить удары по всем, кто ей близок, пока не добьется своей цели: не заставит Лиду вернуть ему его вечность. А уже после убьет и ее сам у, и ее друзей-вечников.
Марат вскочил на ноги и уже готов был броситься прочь из комнаты. Джулия, глядя на него снизу вверх, издевательски ухмыльнулась:
– Не спеши, отсюда тебе до нее не добраться, хоть в лепешку разбейся. Кстати, Калеб уходил отсюда с подробным списком всех, кто дорог нашей Наследнице, и ты в нем занимал не последнее место. Так что радуйся, что вернулся во дворец, проживешь чуточку дольше. Ну, если повезет, конечно.
– А не ты ли помогала ему этот список составлять? – задыхаясь от ярости, едва выговорил Вельшин.
– Нет, не я. Нашлись другие доброжелатели. Отныне Лиде придется превращать в вечника любого, кто улыбнется ей на улице. Жаль, нельзя увидеть, как наша добрая девочка с этим справится.
Джулия еще что-то бормотала, но Марат уже не слышал – он ощутил необходимость как можно скорее выбраться на свежий воздух из вдруг ставшей очень душной комнаты.
Вельшин бегом спустился в вестибюль, толкнул сразу обе створки дубовой двери, которая не запиралась с появления во дворце новых обитателей – вечников. В пару прыжков преодолел порог.
Танковая колонна медленно уползала за поворот, слегка вибрировала земля под ногами. Ледяной воздух разом обжег лицо. Вдоль улицы, ведущей к вокзалу, пылали костры, ветер приносил оттуда запах тушенки, смех, надсадный кашель.
– Эй, парень!
Вельшин так увлекся созерцанием новой реальности, что и не заметил, как сам стал объектом пристального наблюдения. Там, где длинный Главный корпус переходил в квадратный Кухонный, укрывшись в углу от шквального ветра, два бойца как раз разводили свой костерок. Один, совсем мальчишка, худой и долговязый, сгребал в кучу какие-то щепы и ветки, от холода руки его ходили ходуном. Другой был старше, в низко надвинутой на квадратный лоб рваной ушанке, квадратный, основательный. И он уже стоял напротив Марата, широко расставив ноги, ощупывал его с ног до головы цепким подозрительным взглядом. Потом заговорил:
– Ты чего, паренек, шляешься в развалинах? Не видал таблички «Заминировано»? Кто таков будешь? Местный?
– Ага, –