Чайник закипел, и Крансвелл заварил чай, радуясь возможности на что-то отвлечься… и невольно отметил, насколько кухня у Ратвена лучше, чем у него самого.
Его испугало – и очень сильно – происходившее накануне вечером. По правде говоря, он думал – как никогда в жизни, и потому не испытывал ни малейшего желания возвращаться домой. Незнание того, что именно он видит – или что ему привиделось, – нисколько не утешало: ему совершенно не хотелось куда-то уходить. Особняк на набережной не только был намного лучше жилища Крансвелла: ему хотелось бы остаться под защитой того, кто реально способен завязать фонарный столб в узел.
Ратвен не станет возражать, если он погостит еще несколько дней. Он постоянно предлагал людям приехать и погостить у него, не потому, что имел заметное желание укусить их в шею (ну, может, только тогда, когда им самим это нравилось), но, как казалось Крансвеллу, из-за одиночества. Нельзя не быть одиноким в таком-то возрасте, наблюдая, как столько людей появляются и уходят, оставаясь отделенным от жизни окружающих его обычных людей. И при этом будучи вынужденным почти постоянно делать вид, будто он – один из них.
Ратвен отлично умел притворяться. На самом деле он не завязывал фонарные столбы узлом: именно такое нежелательное и опасное хвастовство он сам решительно осуждал в общине сверхъестественных существ. Крансвелл запомнил историю, которую ему рассказал Ратвен пару лет назад: группе очень молодых и очень щеголеватых вампиров после нескольких неприемлемо шумных выходок было предложено либо спешно покинуть город, либо быть готовыми к тому, что им свернут их красивые шеи.
– Но вы же из нашего рода, – сказал их вожак, по словам Ратвена. – Вы же выше людей!
– Надо полагать, – ответил тому Ратвен, – что вы, если дадите себе труд задуматься над тем, что только что сказали, просто сгорите от стыда. Вы только лет десять как изменились и читали слишком много глупых романов. Мы не выше и не ниже живых, мы рядом с ними, и, если мы хотим продолжать существовать, нам необходимо осознавать, что тайну следует соблюдать ради всех заинтересованных сторон. Четыреста лет назад при изменении я рассуждал так же, как вы, и только благодаря слепому случаю остался живым при таком настрое. Убирайтесь из моего города и повзрослейте, если сможете.
После чего он ударил вожака с такой силой, что переломал несколько костей, потому что к этому моменту понял: нормальный разговор ничего не даст. Затем он загрузил всю компанию в грузовик, ехавший в Центральные графства. Про этот конкретный так называемый ковен больше слышно не было, и время от времени Крансвелл гадал, продолжает ли существовать кто-то из них и какое в конце концов нашел для себя занятие.
Контакты его собственной семьи с миром сверхъестественного восходили