отец – идиот». «Он говорит, как сутенер!» «Франц Вольфганг, что вы могли делать с этими женщинами? Что эти женщины делали вам?» «Амалия, как ты можешь вообще о таком спра…» «Выйди из моей гостиной, бестолочь! Не мешай разговаривать с сыном, раз сам… Франц Вольфганг, мне повторить вопрос?» «Мы строили собор святого Петра» «Что?» «Я в сентябре сказал, хочу тот набор, деревянный, Рима, со всеми акведуками. Вы мне его не купили, сказали, мое поведение неудовлетворительно, и чтоб я ждал повода, потому что другие дети не получают игрушек по первому щелчку пальцев. Возможно. Значит, другие дети – идиоты. Я рассказал девушкам про древний Рим, про Рим времен Борджиа, они сложились и все вместе купили собор святого Петра. А в декабре – акведуки. Я ходил к ним, и мы их строили». «Вы учили уличных девок…» «Они не уличные, мама!» «Хорошо, хорошо… вы учили девушек истории древнего Рима…» «И папства» «И папства, и строили в борделе собор святого Петра?» «Да». И тогда госпожа графиня заплакала, села к мальчику на ковер, взяла на руки. «Магда! Магда! Сейчас же пакуйте наши чемоданы, пошлите водителя за билетами, желательно на этот же вечер, мы с сыном едем в Париж. А вы…» Поднялась, глаза блестят. «Вы… вы мне отвратительны, не смейте! Не смейте даже ко мне подходить». Поправила сыну волосы. Прижала. Растрепала опять. «Уже в среду будем в Лувре, устроим тебе каникулы… хороший мой…» И опять – в слезы. Но поздно уже. А то, что он сейчас – хмурый, пройдет. Только осторожнее – пройдет, очаруетесь.
