– Приколись, Анатолич! – попросил Юрка.
…
– Поп грехи отпускает, – прикуривая сигарету, начал рассказ Барсуков, – одна женщина шепчет ему:
– Согрешила я, батюшка!
– Сколько раз? – спрашивает поп.
– Семь.
– Ступай, дочь моя, прощаю!
Другая подходит:
– Согрешила я.
– Сколько раз?
– Два.
– Иди, прощаю!
Подходит третья:
– Согрешила я.
– Сколько раз?
– Полтора!
Повествование внезапно громким хохотом перебил Юрчик…
Барсуков подождал, пока Юрка перестанет хохотать, и, выходя из кабинета, закончил:
– Поп мял, мял репу и предложил: «Ступай, досношайся, дочь моя, а то у меня с дробями плоховато!»
…
Зина, покраснев, осуждающе посмотрела вслед Барсукову, но только за Олегом закрылась дверь, не выдержав, закрыв ладошками лицо, залилась безудержным смехом…
А на следующее утро на перрон, сверкая мигалками и пугая народ сиреной, влетели два воронка.
Из боковой двери автозака выпрыгнуло нечесаное, свирепое чудовище, которое, однако, по документам ОВД числилось чистокровной немецкой овчаркой. С истерическим лаем монстр бросился в сторону стоящей неподалеку группы вахтовиков. Следом за овчаркой спрыгнул на землю конвоир, пытаясь поймать на лету вырвавшийся брезентовый поводок. Вахтовики ломанулись от собаки в разные стороны, а пес, подбежав к брошенным рюкзакам, опрокинул недопитую бутылку водки и схватил лежащую копченую курицу.
В это время конвоир, поймав конец упущенного поводка, потянул со всей силы овчарку на себя…
Конвойный пес, как горный осел сев нечесаным задом на перрон и сопротивляясь кинологу, проглотил курицу.
– Алый, как тебе не стыдно? – сглотнув набежавшую слюну, возмутился собаковод…
В столыпине открыли двери.
Подъехав дверь к двери, конвой начал погрузку этапа. Первых загрузили мужчин.
Женщина была одна, и она, еле таща два тяжелых баула, скрылась в тамбуре спецвагона последней.
– Анатолич, можно я тебе письмо напишу? – крикнула Мухина на прощание.
– Пиши, Ирка! Может, помогу чем смогу! – согласился майор.
– А может быть, это любовь? – съязвил Юрчик.
– А может быть, корова, а может быть – собака! – пропел майор, запрыгивая на подножку отъезжающего автозака…
Юрка запрыгнул в кабину следом и, усевшись, отряхнул форменные брюки от опилок.
– Задолбали крохоборы, двадцать половых досок и пятьдесят вагонки за лишних семь человек запросили.
– А кому сейчас легко, – улыбнулся в ответ Барсуков.
– Наверно, ленинскую комнату ремонтируют? – поинтересовался водитель автозака.
– Сколько я им досок отправил за эти годы, там, в Челябинске, мавзолей можно уже построить.
Уставший за долгий рабочий день, прокурор разбирал почту.
Последняя телеграмма из прокуратуры автономного округа