Практическая магия. Элис Хоффман

облегчение приходит ненадолго. Как только Джиллиан начинает говорить, Салли становится ясно, что стряслось нечто серьезное. Голос ее срывается, что на нее совершенно не похоже. Она всегда умела мигом найти себе правдоподобное оправдание или отговорку, врачуя в силу необходимости уязвленное самолюбие своих бессчетных кавалеров; в обычное время она хладнокровна и собранна, но сейчас ее буквально колотит.

      – У меня проблема, – наконец заявляет Джиллиан.

      Она оглядывается через плечо и облизывает губы. Она дико нервничает, это очевидно, хотя само по себе наличие проблемы ей, скажем прямо, не в новинку. Джиллиан способна создавать проблемы походя, на ровном месте. Она по-прежнему остается такого типа женщиной, которая поранит себе палец, нарезая дыню, и врач в травмопункте, зашивая порез, потеряет голову раньше, чем наложен весь шов.

      Джиллиан делает паузу, чтобы получше разглядеть Салли.

      – Ты не поверишь, до чего я по тебе скучала.

      Кажется, ей и самой это удивительно. Она запускает ногти в подушечки своих ладоней, словно пытаясь пробудиться от страшного сна. Когда бы не крайняя надобность, не стояла бы она здесь, ни за что не примчалась бы просить помощи у старшей сестры, когда всю жизнь с твердокаменным упорством старалась полагаться лишь на себя. Все прочие держались своей родни, на Пасху или День благодарения отправлялись кто на запад, кто на восток или хотя бы на соседнюю улицу, – все, но не Джиллиан. Она всегда была готова поработать в праздничные дни, а после – непременно навестить лучший в городе бар, где выставлено подходящее к случаю угощенье: крутые крашеные яйца, бледно-розовые, лазурные, или же маленькие сэндвичи с традиционной индейкой и клюквенным соусом. А однажды в День благодарения Джиллиан пошла и сделала себе татуировку на запястье. Было это в Лас-Вегасе, штат Невада, в жаркую погоду, под небом, выцветшим до фарфоровой белизны, и мастер в салоне обещал ей, что будет не больно, но вышло наоборот.