– Обещаешь?
Она снова повернулась и посмотрела на меня.
– Да. Нет. Наверное. – Она вздохнула. – Не знаю. Я чертовски устала и не могу решить так сразу.
– Давай заключим договор, – сказал я, когда мне в голову неожиданно пришла идея.
– Какой? – спросила она с подозрением.
– Если ты будешь делать все, что тебе говорят врачи, я имею в виду групповую терапию, разговоры с психологом и прочее, и если ты снова начнешь есть, я с шиком отвезу тебя на мой выпускной бал. Надену смокинг, найму лимузин и все такое прочее.
– Это становится интересным – сказала она, приподняв правую бровь.
Ее дыхание было затрудненным. Врач сказал, что ее сердце все еще не оправилось после того приступа, когда я нашел ее лежавшей на полу. В результате большой потери веса сердечная мышца ослабла, как и все остальные мускулы. Эмбер пропустила столько занятий из-за состояния здоровья, что это было похоже на то, что ей придется остаться на второй год. И она закончит колледж только в девятнадцать лет, что означало, что в университет она поступит лишь в двадцать. Родители показывали ее разным врачам и консультантам, отчаянно нуждаясь в посторонней помощи, чтобы заставить дочь есть.
– Ты никогда не бывал на танцах. Ты всегда говорил, что это занятие для идиотов или для чирлидирш.
– Знаю. И это должно показать тебе, что я серьезно настроен сделать все, что угодно, лишь бы помочь тебе выздороветь.
Она была права, я всегда считал, что танцы в школе предназначены только для самых популярных ребят, а не для таких парней, как я, которые предпочитают проводить пятницу у телевизора, смотря документальные фильмы, а не в полумраке в пропахшем потом спортивном зале, притворяясь, что им жутко весело. Эмбер же обожала танцы. И если мне пришлось бы идти на выпускной бал, я не хотел бы пойти туда ни с одной другой девушкой. Я протянул руку.
– Договорились?
Она минуту молча смотрела на мою руку. Ее глаза немного оживились, и наконец она слабо кивнула. Она протянула исхудавшую руку, чтобы пожать мою.
– Заметано. Но тебе придется там танцевать, а не подпирать стены, глядя на остальных.
Я согласился, и когда Эмбер стала понемногу поправляться, ее психическое состояние тоже стало меняться к лучшему. Она попала в больницу в начале января, а вышла из нее лишь в конце марта, потому что в начале лечения, несмотря на наш уговор, она выдернула катетер, через который ее кормили. И ее не раз заставали за тем, что она вызывала рвоту после того, как медсестра насильственно ее покормит. Так что процесс был нелегким, и она набрала в больнице всего двенадцать фунтов. Но по возвращении домой она стала посещать психотерапевта и группу для людей, страдающих пищевыми расстройствами. И к выпускному балу она уже выглядела больше похожей на ту Эмбер, которую я знал и любил.
Теперь, лежа в постели, я снова возвращался мыслями к тому выпускному балу, и внезапно то напряжение, которое владело